Из «руны:магия севера»
	
	В Н А Ч А Л Е . . .  
	
	Ясень помнил боль. Боль от наконечника Копья, пронзившего его до самой 
сердцевины. Ясень помнил кровь, стекавшую по коре и напоившую его корни. Ясень 
помнил смерть, смерть отдавшего себя Ясеню – и обретшего его суть. Ясень помнил 
ликование Одина, когда Ясень и человек слились воедино, когда Путь Ясеня 
раскрылся перед Возрождённым. Ясень помнил тот миг, когда в мир Ясеня пришли 
Руны. И Ясень обрёл имя Иггдрасиль, а мир обрёл Порядок Предназначения.
	Ясень знает, что он не вечен. Корни его гложет дракон Нидхёгг, четыре оленя 
гложут его листья. Но пока Великая Зима не сковала соки Древа. И как в начале 
времён Ясень зелен. В переплетении его ветвей, в прожилках листьев плетут свою 
вязь Руны.
	Говорят, Один видел Руны в трещинах на коре Ясеня и лишь прочертил их 
Гунгниром, окрасив своей кровью. Может и так. Но Ясень помнит и другое. Он 
помнит, как сидел Один, в изнеможении прислонившись к его стволу, восходящее 
солнце мягко касалось воспалённых глаз, и заживала рана под грудью. Один 
отрешённо гладил головы двух волков, лежащих у его ног, а два притихших ворона 
сидели на плечах. Один смотрел вверх и видел Руны, которые просвечивались в 
листве Ясеня. Шелест Иггдрасиля рассказывал скрытое, письмена ветвей писали 
летопись вечности. Двадцать четыре  листа Ясеня легли в ладони Одина и навсегда 
отпечатались на них. Двадцать четыре листа Тайн понёс Один по Пути. Руны стали 
письменами Иггдрасиля.
	И с тех пор сплетает вязь Рун Иггдрасиль – из своих ветвей и листьев, плетёт 
венки и узоры, в каждом событии и существе, в каждый из мгновений жизни Девяти 
Миров. А избравшим Его Путь Ясень позволяет плести сеть Силы по их усмотрению.
	…Драккар под ногами хёвдинга вздрагивал, как верный конь в предвкушении битвы. 
Он летел над гребнями волн на крыльях сорока пар вёсел – и ничто не могло 
остановить его полёт. Хёвдинг сжимал в руках копьё и вглядывался в добычу – 
драккар его кровника, маячивший впереди. Расстояние сокращалось – и приближался 
миг Истины. Хёвдинг запел песнь Битвы, называя имя копья и обещая утолить его 
жажду мести. И вспыхнули голубым светом Руны имени, нанесённые на наконечник. И 
ветвь Ясеня стала древком копья, а лист – его жалом. И полетело копьё в красный 
щит в руках врага, неся неумолимое Предназначение…
	…Руки целителя внимательно слушали тело больного ребёнка. Он уже увидел и 
росток Ясеня в теле и повреждения на нём. Целитель запел песнь Рун, а его руки 
устремились к Ясеню, исцеляя и залечивая раны. И стали ветви Ясеня жилами 
ребёнка, соки – его кровью, листья – его телом. И сплелись Руны в изначальном 
порядке, неся выздоровление…
	…Скальд стоял на высокой скале и брызги прибоя падали на его одежду. Жителям 
хольда грозила голодная зима, и скальд просил у Ньёрда рыбу. Песнь Рун летела 
над морем, и ветви Ясеня превращались в нужные течения, а листья – в косяки рыб,
 повинующихся воле скальда…
	…Порчу на двор ярла навёл старый колдун, обиженный людьми из хирда. Вроде бы 
парни пошутили, но с тех пор болели люди, гибли животные, по ночам странные 
мороки мелькали в холмах. И ярл призвал эриля. Повинуясь его умелым рукам, 
ветви Иггдрасиля оплетали постройки, создавая несокрушимую преграду для зла, 
листья покрывали тела живых существ – людей и животных, отталкивая зло, посылая 
его в первоисточник. Вскоре защитная сеть была готова, а эриль повесил над 
воротами оберег с вязаными Рунами.
	
	Загляни в себя. В тебе и через тебя растёт Ясень. Останови свой вечный спор 
себя с собой  о нереализованном прошлом, давно умершем и рассыпавшемся в прах. 
И в тишине услышь тонкий, звенящий шёпот листьев Иггдрасиля, шёпот Рун. Дай 
шёпоту заполнить всё твоё тело и сознание, дай листьям и ветвям сплестись в 
неповторимый узор твоего Предназначения. И раскрыть Путь Ясеня – для тебя и в 
тебе.
	
	
	«руны:практика предсказаний»
	Вначале...
	
	Вот уж девятый раз солнце совершало свой земной круг над этой священной 
поляной. Огромный, древний ясень стоит в ее сердцевине. Днем он шелестит 
листвой, роняет тихий шепот. А ночью, под взглядом звезд и светом луны ясень 
преображается. Огромный призрачный ствол возвышается, уносясь в самое небо. 
Огромные ветви переплелись в небесном своде, мерцая листьями- звездами. Корни 
уходят в самые недра земли. Мировое Древо воплощено в этом ясене, ось Вселенной 
проходит сквозь него. У самых корней, слившись с стволом, с светящейся корой 
девятый день и девятую ночь умирал человек. Ему было больно, очень больно. Из 
закрытых глаз сочилась кровь. Ясеню тоже было больно. Человек не просто умирал. 
Он пригвоздил себя к Древу лезвием из холодного железа  – и  не дрогнула рука, 
пронзая живое тело, входя в ясень. Девять суток было больно обоим. Иногда руки 
человека подымались к груди, к стали, торчащей наружу, но железная воля духа 
опускала их обратно. Глаза были закрыты. Губы шептали что- то. Руки иногда 
делали непонятные  движения и жесты.
	Звезды смотрели. Уже начался бег светил к великому соединению, которое назовут 
Вифлиемской Звездой. Уже был разрушен  Коринф, знаменуя конец эры Тельца. Мир 
ждал мессию, Сына. Но для народов Севера, области мифического острова Туле,