вознаграждение, как не один из наших врагов, из асов. Убирайся и никогда больше 
не приходи с разговорами о волшебном меде!
Бауги вернулся домой и рассказал страннику, что Суттунг не даст ни капли меда.
Мы заключили с тобой договор, — сказал Вегтам- странник, — и ты должен мне ту 
оплату, которую я попросил. А теперь иди со мной и помоги мне ее получить.
Он заставил Бауги привести себя в то место, где был спрятан волшебный мед. Это 
была пещера в горном склоне. Перед ней лежала огромная груда камней.
Мы не можем ни сдвинуть их, ни пробиться сквозь них, — произнес Бауги. — И я не 
могу помочь тебе получить заработанное.
Странник выдернул из-за пояса бур.
Он пройдет через скалу, если приложить к нему силу. Силы у тебя хватает, 
великан. Начинай.
Взяв бур, Бауги со всей силой врезался в скалу, а странник стоял рядом, 
опираясь на посох, спокойный и величественный в своем синем плаще.
Я проделал глубокую, очень глубокую дыру. Она прошла сквозь скалу, — сказал 
наконец Бауги.
Странник подошел к дыре и дунул в нее. В лица им полетела каменная пыль.
Значит, вот она, та сила, которой ты хвастался, великан, — усмехнулся странник. 
— Ты и половину скалы не пробурил. Работай снова.
Бауги опять взялся за бур и стал все глубже и глубже вгрызаться в скалу. Он 
тоже дунул в дыру — и вот! Его дыхание прошло насквозь. Затем он посмотрел на 
странника, что тот станет делать; глаза его были преисполнены ярости, а бур он 
держал в руках словно нож.
Посмотри на верхушку скалы, — сказал странник.
Когда Бауги задрал голову, странник превратился в змею
и скользнул в дыру в скале. Бауги заметил это и ударил змею буром, надеясь 
убить, но змея успела уползти.
За толстой стеной было пустое пространство, освещенное светящимися кристаллами 
в камне. И там сидела безобразная ведьма с длинными зубами и острыми ногтями. 
Она раскачивалась из стороны в сторону, и из глаз ее лились слезы.
О, моя молодость и красота, — напевно бормотала она, — о, горе, горе мне! Я 
заперта здесь, и эта пещера — все, что у меня есть.
Змея скользнула по полу.
О, ты смертельно опасна, и ты можешь убить меня! — вскричала ведьма.
Змея подползла к ней, и ведьма услышала тихий голос:
Гуннлёд, Гуннлёд!
Охранница оглянулась: за ней стоял величественный человек в темно-синем плаще — 
Один, старейший из богов.
Ты пришел взять волшебный мед, сторожить который мой отец оставил меня! — 
закричала она. — Ты не получишь его! Скорее я вылью его на сухую землю пещеры.
Гуннлёд, — сказал Один и подошел к ней.
Она посмотрела на него и почувствовала, как алая кровь юности возвращается на 
ее щеки. Она прижала руки с острыми ногтями к груди и почувствовала, как они 
впиваются в ее плоть.
Спаси меня от этого уродства, — заплакала она.
Я спасу тебя, — сказал Один. Он еще ближе подошел к ней, взял ее руки и сжал их.
 Он поцеловал ее в губы. Все следы уродства покинули девушку. У нее больше не 
было горба, она стала высокой и обрела свою стройность. Глаза стали большими и 
темно-синими, губы — алыми, а руки — мягкими и красивыми. Она превратилась в 
такую же красавицу, как Герд, на которой женился Фрейр.
Так они стояли, глядя друг на друга, а потом сели бок о бок и спокойно 
поговорили — Один, старейший из богов, и Гуннлёд, прекрасная великанша.
Она отдала ему три кувшина с волшебным медом и сказала, что выйдет из пещеры 
вместе с ним. Прошло три дня, но они по-прежнему находились взаперти. Наконец 
Один силой свой мудрости нашел скрытые тропы и проходы, что вели из пещеры, и 
вывел Гуннлёд на свет.
Он нес с собой кувшины с волшебным медом, который дает мудрость, а мудрость — 
такое прекрасное слово, что влечет за собой любовь. И Гуннлёд, которая 
испробовала лишь каплю этого волшебного меда, вышла в мир с песней о красоте и 
могуществе Одина и о своей любви к нему.

ОДИН РАССКАЗЫВАЕТ ВИДАРУ, СВОЕМУ МОЛЧАЛИВОМУ СЫНУ, ТАЙНУ СВОИХ ДЕЯНИЙ

Один представал в виде Вегтама-странника не только перед великанами и людьми, 
когда бродил по Йотунхейму и Мидгарду. Он встречался и говорил также и с богами 
— и с теми, кто живет далеко от Асгарда, и с другими, которые приходили в 
Мидгард и Йотунхейм.
Среди тех, кто жил далеко от Асгарда, был Видар, молчаливый сын Одина. Он 
обитал далеко в глуши, среди высокой травы, которая росла вокруг него. Рядом с 
ним пасся конь под седлом, всегда готовый стремительно умчаться вдаль.
И Один, который теперь был Вегтамом-странником, пришел в это уединенное место и 
обратился к Видару, молчаливому богу.
О Видар, — сказал он, — самый странный из всех моих сыновей; бог, который будет 
жить, когда все мы уйдем; бог, что принесет миру память об обитателях Асгарда, 
которые не будут знать о своей силе; о Видар, я хорошо знаю, почему конь, 
который пасется рядом с тобой, готов сорваться с места: ты можешь всегда 
вспрыгнуть на него и умчаться незамеченным — сын, который спешит отомстить 
своему отцу.
Лишь тебе одному, о Видар молчаливый, я расскажу о тайнах моих деяний. Никто, 
кроме тебя, не будет знать, почему я, Один, старейший из богов, девять дней и