Публий Марон Вергилий. Энеида

* Энеида
o КНИГА ПЕРВАЯ
o КНИГА ВТОРАЯ
o КНИГА ТРЕТЬЯ
o КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
o КНИГА ПЯТАЯ
o КНИГА ШЕСТАЯ
o КНИГА СЕДЬМАЯ
o КНИГА ВОСЬМАЯ
o КНИГА ДЕВЯТАЯ
o КНИГА ДЕСЯТАЯ
o КНИГА ОДИННАДЦАТАЯ
o КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ

* Сноски

Энеида
КНИГА ПЕРВАЯ
   Битвы и мужа пою, кто в Италию первым из Трои[352] —
   Роком ведомый беглец – к берегам приплыл Лавинийским.[353]
   Долго его по морям и далеким землям бросала
   Воля богов, злопамятный гнев жестокой Юноны.
   5 Долго и войны он вел, – до того, как, город построив,
   В Лаций богов перенес,[354] где возникло племя латинян,
   Города Альбы отцы[355] и стены высокого Рима.
   Муза, поведай о том, по какой оскорбилась причине
   Так царица богов,[356] что муж, благочестием славный,
   10 Столько по воле ее претерпел превратностей горьких,
   Столько трудов. Неужель небожителей гнев так упорен?
   Город древний стоял[357] – в нем из Тира выходцы жили,
   Звался он Карфаген – вдалеке от Тибрского устья,
   Против Италии; был он богат и в битвах бесстрашен.
   15 Больше всех стран, говорят, его любила Юнона,
   Даже и Самос забыв;[358] здесь ее колесница стояла,
   Здесь и доспехи ее. И давно мечтала богиня,
   Если позволит судьба, средь народов то царство возвысить.
   Только слыхала она, что возникнет от крови троянской
   20 Род, который во прах ниспровергнет тирийцев твердыни.[359]
   Царственный этот народ, победной гордый войною,
   Ливии гибель неся, придет: так Парки судили.
   Страх пред грядущим томил богиню и память о битвах
   Прежних, в которых она защищала любезных аргивян.[360]
   25 Ненависть злая ее питалась давней обидой,
   Скрытой глубоко в душе: Сатурна дочь[361] не забыла
   Суд Париса[362], к своей красоте оскорбленной презренье,
   И Ганимеда почет, и царский род ненавистный.[363]
   Гнев ее не слабел; по морям бросаемых тевкров[364],
   30 Что от данайцев[365] спаслись и от ярости грозной Ахилла,
   Долго в Лаций она не пускала, и многие годы,
   Роком гонимы, они по волнам соленым блуждали.
   Вот сколь огромны труды, положившие Риму начало.
 
   Из виду скрылся едва Сицилии берег, и море
   35 Вспенили медью[366] они, и радостно подняли парус,
   Тотчас Юнона, в душе скрывая вечную рану,
   Так сказала себе: "Уж мне ль отступить, побежденной?
   Я ль не смогу отвратить от Италии тевкров владыку?
   Пусть мне судьба не велит! Но ведь сил достало Палладе
   40 Флот аргивян спалить, а самих потопить их в пучине
   Всех за вину одного Оилеева сына Аякса?[367]
   Быстрый огонь громовержца[368] сама из тучи метнула
   И, разбросав корабли, всколыхнула ветрами волны.
   Сам же Аякс, из пронзенной груди огонь выдыхавший,
   45 Вихрем вынесен был и к скале пригвожден островерхой.
   Я же, царица богов, громовержца сестра и супруга,
   Битвы столько уж лет веду с одним лишь народом!
   Кто же Юноны теперь почитать величие станет,
   Кто, с мольбой преклонясь, почтит алтарь мой дарами?"
   50 Так помышляя в душе, огнем обиды объятой,
   В край богиня спешит, ураганом чреватый и бурей:
   Там, на Эолии, царь Эол в пещере обширной
   Шумные ветры замкнул и друг другу враждебные вихри, —
   Властью смирив их своей, обуздав тюрьмой и цепями.[369]
   55 Ропщут гневно они, и горы рокотом грозным
   Им отвечают вокруг. Сидит на вершине скалистой
   Сам скиптродержец Эол и гнев их душ укрощает, —
   Или же б море с землей и своды высокие неба
   В бурном порыве сметут и развеют в воздухе ветры.