а, прилетающим теперь с неба богов. Кто вызвал  коршуна из 
преисподнейна небо? Рассказал мне Ветер-Зефир: стрелой  Геракла,  напоенной  
лернейскимядом, ранен в ногу кентавр  Хирон. Обрекла рана  бессмертное  тело на 
вечнуюмуку. И подарил Хирон свое бессмертие прикованному Прометею, чтобы  
умножитьмощь титана, укрепить его силу, ослабевшую от страданий за тысячи лет, 
чтобызабилось усталое сердце титана с силой двойною.
     Дать бы вкусить Прометею золотое яблоко Геи, яблоко  молодости из  
садаГесперид!  Возродились  бы тогда силы титана. Но не может зашагать Атлант  
ксыну Япета из конца в конец Земли с яблоком молодости в руке. Ирида, 
отнеслабы ты это яблоко Гесперид Прометею! Дадут его тебе Геспериды, вечерние 
нимфызаката.  Ни боги,  ни люди не в  силах вкусить это  яблоко.  Для  них оно 
--игрушка  из золота.  Только вкусят его опаленные  молниями  или  
прикованныетитаны. У  губ титана нальется оно золотой  молодостью  и  
целительной 
силойвечной жизни. Отнеси, титанида Ирида, яблоко  титану  Прометею. Возроди  
егосилу юностью.
     И в ответ прозвучал в воздухе голос, словно заговорил сон 
лучей:     -- Я сияю ему нежнее, чем богам и смертным, его радуя радугами. Не 
могуя принести Прометею яблоко молодости: запрещен  мне вход в сад  Геспирид. 
Небывает  там,  за океаном,  ни дождей, ни радуг.  Нерушимой  клятвой  
Стиксомсвязана я пред богами у  колыбели малютки Эрота.  Не нарушу  запрет. Не 
однаАфродита --  мать любви.  Я  ведь тоже  мать Эрота, бога-младенца, мотылька,
рожденного  от  Ветра-Зефира. И любовь-мотылек  нужна миру[7].  Велика  
твоямысль вернуть мир живой жизни снова титанам. Велик твой  гнев на  богов. Но,
прости, не  могу я  покинуть небо для  тартара, не могу  оставить землю  
безпорханья любви, без ее первого вздоха. Покарает Кронид.
     И  вспомнил  Атлант  о ярости биченосца Кронида. Гнев, застывший рудой,
расплавился в печени и груди титана. И грозно ответил Атлант 
Ириде:     --   Что  мне  небо  богов!  Умер  бессмертный  Хирон,  тот,   кто  
былсправедливее всякого бога. Что мне мир живой жизни, где нет  Хирона! Что 
мнетвои мотыльки, когда Прометей в 
оковах!     И неистовый, в слепом гневе от скорби  по другу, потряс он плечами 
крайнеба, чтобы мир богов пошатнулся.
     Заходило небо ходуном. Покатились по небу сами собой грома -- не грома,
а колеса небесных телег, соскочившие с осей мировых,-- и не просто колеса, 
амолоты: что  ни  спица -- то  молот, что ни обод --  то  молот, что  ни 
самоколесо -- то молот. Ох, и молоты в 
небе!     Только над Чудо-горой не гремят эти молоты. Да где ты, 
Чудо-гора!     Обрушил  бы небо богов Небодержатель от горя по утрате друга. Но 
не 
могАтлант оторвать рук от небосвода. Держит небо его  руки,-- словно припаяны 
кнему.
     Так остался мир богов нерушимым. И живая жизнь не погибла.
     Тогда тяжко застонал огромно-могучий 
титан:     -- Вы, бессильные руки титана! Обманула меня моя мощь.
     И  повисла  в  углу  его глаза,  на  реснице, сожженной  зноем,  слеза.
Покатилась  по  каменным складкам  щеки и упала на землю каплей-морем у  
ногАтланта.  Уступила слезе почва земли,  углубилась  гранитной чашей,  и 
сталаслеза Атланта озером.
     Пока скорбная весть о смерти Хирона летела через горы и моря к Атланту,
шел от гор  Кавказа,  от столпа Востока,  к  пределам Атлантовым,  к  
столпуЗаката, за золотыми яблоками -- Геракл.
     Что так  низко опустился над  либийской пустыней Солнце-Гелий, 
замедляябег-полет солнечных коней, когда Геракл шагал по раскаленным пескам 
пустыни?Зачем  наклонился, почти выпал из возка-колесницы  древний  
титан-солнцебог?Изо рта его  -- зной. Из ноздрей его коней -- зной. Под 
копытами конскими 
--зной. Выпит воздух полуднем.
     Изнемог  Геракл. Боль высверливала  обожженные  стопы.  А бог  сеет  
попустыне лучи-глаза. В каждой песчинке -- солнечный глаз. Жгуч 
он!     И вот  снял Гелий  с головы  венец солнца  и, опустив руку  с  венцом 
кземле, держит его над самым теменем Геракла. Будто плавится череп, 
сжигаетсямысль... Шары огненные перед глазами...
     Не вынес герой. Сорвал с плеча лук, наложил на  тетиву стрелу с 
кипящимот жара ядом лернейским и прицелился в 
бога-титана:     --  Отступи  от  Геракла,  Гелий!  Поднимись  на  высоты неба, 
к  
своейпроезжей  дороге.  Не знакома мне помощь богов и не  жду награды за  труд  
иподвиг. Что  же ты угнетаешь меня? Отступи от Геракла, Гелий, или спущу  я 
втебя с тетивы 
стрелу!     Изумился Гелий отваге героя. Смертный поднял руку на СолнцеДаже 
боги 
недерзали на это.
     Не хотел титан солнца допустить Геракла к саду  Гесперид. Знал: 
оборветИстребитель яблоки  Геи,  надежду  титанов, убьет  стража  яблони -- 
драконаЛадона, повергнет в горе Вечерних нимф-девоптиц.
     Изумился  Гелий  каждым  глазом-лучом.  Не  страшат его стрелы Геракла.
Далеко  им  до  Солнца, станут  пеплом  в  пути. Пострашнее есть стрелы  
дляглаз-лучей Солнца -- золотые лучи-стрелы юного Аполлона.
     Но почтил Гелий по правде  титановой мужество героя  Геракла.  
Взвилиськрылатые кони. Унеслась ввысь колесница-возок. Дохнул Воздух.
     Но лука грозящего не опустил герой-полубо