Кухулин  вскочил на  ноги,  весь красный от стыда, думая, что  сражение
началось и давно идет без него, и поспешно выхватил свой меч, но сын Катбада
схватил его за руки. Все друиды Ольстера поспешно объяснили ему, что все эти
звуки  -  не  более  чем наваждение,  вызванное колдовскими  чарами  дочерей
Калатина, которые хотят во что бы то ни стало  погубить его. Но все их слова
оказались  напрасными; это было все равно  что  пытаться  удержать Кухулина,
когда он видел призрачные армии и слышал грохот жестокой сечи.
     Тогда они решили, что будет лучше, если отослать Кухулина из Эмайн Махи
в   Гленн-на-Бодхар,  "Долину  Мертвых",  до  тех  пор,  пока  не  развеются
магические  чары  дочерей  Калатина. Долина  эта обладала одним удивительным
свойством: даже  если бы все мужи Ирландии  одновременно закричали бы во все
горло, в ней не было бы слышно ни единого звука.
     Но дочери Калатина не успокоились; они последовали за  Кухулином и туда
и вновь  набрали всевозможных  трав, листьев и кореньев  и придали  им некое
подобие  вооруженных воинов, так что стало казаться, будто вокруг  долины не
осталось ни клочка земли, на  которой бы не кипела ожесточенная битва. Кроме
того, они вызвали даже видимость зарева  пожаров и жалобных  криков  женщин.
Все, кто слышал эти вопли, - это относилось не только к мужчинам и женщинам,
но и собакам, - буквально цепенели от ужаса.
     И  хотя  придворные дамы и друиды  тоже закричали изо всех сил, пытаясь
заглушить эти дикие вопли, им не удалось  сделать так, чтобы  Кухулин их  не
услышал.
     -  Ну  вот!  - воскликнул он. -  Я  слышу,  как  радостно  вопят  воины
Ирландии, грабя нашу  провинцию.  Мой триумф  -  ничто. Вся  моя слава пошла
прахом. Ольстер, мой Ольстер погиб навсегда!
     -  Подожди  немного,  - отвечал  Катбад. - Это всего  лишь  наваждение,
магические  чары,  вызванные  коварными  дочерьми  Калатина,  которые  хотят
заманить  тебя  в ловушку и погубить.  Оставайся  с нами и не обращай на них
внимания.
     Кухулин  послушался   его,  и  дочери  Калатина  еще  долго  продолжали
сотрясать  воздух ужасными воплями и шумами  битвы, пока в конце  концов  не
устали, убедившись, друиды и придворные дамы на этот раз победили их.
     Они  долго не могли ничего  поделать,  пока  одна из  не  приняла облик
возлюбленной Кухулина и не  явилась перед  ним, крича, что Дундилган сожжен,
Муиртумне разрушен,  а весь  Ольстер  - во власти грабежа и  насилия.  Тогда
Кухулин вскочил,  схватил свое  оружие  и  доспехи и, несмотря  ни  на какие
уговоры друидов и дам, приказал Лаэгу подать колесницу.
     Вокруг  героя,  отдавшегося власти  чар,  тотчас раздались вопли -  еще
более  печальные,  чем  вопли плакальщиц,  звучавшие  в  доме  Одиссея.  Его
знаменитый боевой конь, Серый из Махи, не позволял запрячь себя в колесницу,
а из глаз  его  вместо слез  катились  крупные капли  крови. Мать  Кухулина,
Дехтире, принесли ему полный кубок вина, и вино трижды превращалось в кровь,
едва  только он подносил  его к  губам. У  первого  же  брода,  который  ему
пришлось миновать,  он  увидел  деву из сидха,  стиравшую одежду и омывавшую
доспехи, и она  поведала ему, что  это - одежда  и доспехи Кухулина, который
скоро должен погибнуть.  Затем ему встретились  три старухи-ведьмы, жарившие
собаку  на  рябиновом  вертеле;  они  пригласили  героя  присоединиться к их
трапезе.  Тот  отказался, ибо  помнил свой гейс,  запрещавший ему  есть мясо
своего тезки, но ведьмы принялись стыдить  и укорять его, сутея, что  он ест
только за столами  богачей,  а гостеприимством  бедных пренебрегает. Кухулин
решил отведать их угощение, и не успел он проглотить первый кусок запретного
мяса, как у него отнялась половина тела.  В этот момент он увидел, что враги
приближаются на колесницах и окружают его со всех сторон.
     У  Кухулина  было  три  боевых копья,  и  о каждом из  них  пророчество
предсказывало, что им  будет  убит король. К  герою  по очереди подошли  три
друида, и  каждый  из них  вопросил  дать  ему  копье,  ибо  отказать друиду
считалось очень недобрым  предзнаменованием. Первый из  них по  явился перед
ним, когда Кухулин бился с врагами, залив долину их кровью.
     - Отдай мне одно из  своих копий,- заявил он, - не то я опозорю тебя за
твою жадность.
     - Что ж, возьми, - отозвался Кухулин. - Меня никто не собирался покрыть
позором за то, что я отказал ему в каком-нибудь  даре. - С этими словами  он
метнул копье в друида и убил его на  месте.  Но  Лугайд,  сын Ку Роя, дернул
копье из его  раны и  поразил им  Лаэга.  Лаэг  был королем  всех колесничих
Ирландии.
     - Дай и мне одно  из своих копий, Кухулин, - обратился  к  нему  второй
друид.
     - Оно мне самому понадобится, - возразил герой.
     - Тогда я покрою несмываемый позором весь твой Ольстер, если ты не дашь
мне копья.
     - Я  вовсе  не  обязан  давать больше одного дара  в  день, - отозвался
Кухулин,  - но Ольстер никогда не будет терпеть позор из-за  меня. -  Сказав
это,  он метнул копье во второго  друида, и оно насквозь пробило ему голову.
Но Эрк, король Лейнстера, извлек  копье из раны и смертельно ранил им Серого
из Махи, короля коней Ольстера.
     - Дай копье и мне, - потребовал третий друид.
     - Я уже отдал все, что мог, и за себя, и за Ольстер, -возразил Кухулин.
     - Если  ты не дашь мне его, я  жестоко  высмею тебя, - стоял  на  своем
друид.
     - Хоть я уже и не вернусь домой, мне не хочется быть причиной насмешек,