полном разгаре. Но голод не тётка, не в силах больше терпеть, он начал 
подгонять семью, и в результате они заявились ко мне на час раньше назначенного 
времени.
 Я стеной встала на подступах к духовке, защищала се зубами и когтями, но не 
выдержала атаки и вынуждена была извлечь птицу, дав ей постоять в духовке всего 
полчаса.
 Ясное дело, сказались недостающие сорок минут, куда этому гусю было до идеала! 
Однако гости, похоже, и в самом деле оголодали по-страшному, потому как слопали 
и даже похвалили при этом, но тем не менее у меня на душе надолго остался 
горький осадок.
 Теперь о главной заповеди при жарке гуся — дать птице помягчеть. Об этой 
заповеди я знала чисто теоретически, а во всей полноте оценила тогда, когда 
жизнь вплотную столкнула меня с гусем, не повисевшим положенные три дня.
 Один из моих приятелей предложил нашей компании устроить пикник на природе с 
запеканием гуся по методу советских солдат. Этот случай описан мною уже в 
«Автобиографии» и даже в «Лесе», о чем честно сообщаю, чтобы никто не 
заподозрил меня в плагиате у себя самой.
 Приятель так изложил старый солдатский метод.
 Поймать гуся, свернуть шею, не ощипывать, но выпотрошить птицу. Набить её 
очищенной и порезанной на куски картошкой, если таковая найдётся.
 Разжечь костёр.
 Гуся с перьями и картошкой в животе обмазать толстым слоем глины и затолкать в 
жар. А над гусем продолжать жечь костёр.
 Через час-два извлечь из костра птицу, облупить глину, которая должна 
отвалиться вместе с перьями, и остальное съесть.
 Из этого метода нам кое-что удалось осуществить, — правда, с некоторыми 
модификациями.
 Гуся мы не ловили, а легально приобрели у хозяйки, хотя это было очень 
непросто. Баба с трудом согласилась продать нам птицу, уверяя, что сейчас ещё 
не пришло время на гусей, и предлагая зайти в ноябре.
 Шею птице мы тоже не сворачивали, попросили это сделать хозяйку, причём так, 
чтобы мы не видели и не слышали.
 А когда мы вежливо попросили ту же хозяйку выпотрошить убиенную птицу, но, 
избави бог, не ощипывать, это последнее окончательно убедило женщину, что она 
имеет дело с чокнутыми.
 Картошка у нас была своя, даже много. Костёр разожгли, но чего нам это стоило! 
Некоторые из нашей компании были просто помешаны на экологии вообще и защите 
лесов от пожара в частности, поэтому для пикника был выбран совершеннейший 
пустырь на Висле, вдалеке не только от лесов, но и вообще от всякой 
мало-мальски пригодной для разведения костров растительности. Разделились на 
две группы. Мужчины отправились на берег Вислы искать глину, чтобы обмазать 
птицу, женщинам же поручили раздобыть хворост и развести костёр. Интересно, 
какой хворост может быть на пустыре?
 Мы все же насобирали сухой травы, каких-то палок и листьев и развели костёр, в 
который мужчины и запихали гусиную мумию, как потом выяснилось, спиной вверх, 
брюхом вниз.
 Кто-то сообразил сунуть в горячую золу оставшуюся картошку, и это спасло нас 
от голодной смерти.
 Через три часа мы решились наконец извлечь наше жаркое из потухшего костра и 
тем самым закончили процесс.
 Глина, ничего не скажу, отвалилась, как ей и положено, а вот перья остались. 
Гусиная спинка основательно обуглилась, зато брюхо оказалось совсем сырым. С 
картошкой внутри гуся — та же история: снизу совсем сырая, сверху — одни чёрные 
головешки. Мы честно пытались хоть что-нибудь откусить от верхней части гуся — 
тщетно. Отрезали и пробовали разжевать — тщетно. Снова разжечь костёр и 
дожарить птицу не представлялось возможным из-за полного отсутствия топлива в 
радиусе километра.
 Виновник неудачного пикника решил взять экспериментальную птицу домой, и там 
мы вдвоём с подругой принялись за неё. Ощипать перья действительно было легко: 
поджаренные, пух и перо с лёгкостью выдёргивались. А вот с глиной дело было 
хуже. Правда, большая часть её раскрошилась и отвалилась ещё на пустыре, та же, 
что осталась, намертво прилипла. Мы и скоблили птицу, и драили в ванне под 
струёй воды щёткой с мылом, пока кое-как все же очистили. Но не совсем.
 Тот самый виновник решил довести дело до конца и уже дома дожарить гуся. Хотя 
я нутром чуяла — ничего не выйдет. Не дали мы гусю повисеть как положено, стали 
жарить свежеубиенного — и вот результат.
 Но приятель упёрся и был за это наказан. Три недели изо дня в день приносил он 
на работу в свою контору куски все ещё жарившегося гуся и пытался скормить их 
коллегам по работе и даже клиентам. Жена его подтвердила: все свободное время 
дома муж отдаёт дожариванию гуся. Нам с ней было интересно, когда же гусь 
дожарится. Получилось — никогда.
 Вот и не знаю, в чем дело. Может, костёр наш был негодящим, может, солдатские 
зубы покрепче наших, может, вообще о вкусах не спорят? Во всяком случае, после 
столь веского жизненного подтверждения научно-академических кулинарных правил, 
я стала серьёзно относиться к обязательной трехдневной выдержке птицы. Поэтому 
те, кто имеет дело с замороженными гусями, находятся в выигрышном положении. И 
последнее, чтобы уж покончить с гусиной темой. То, что вытопится из гуся за 
время его пребывания в духовке, называется гусиным смальцем. Продукт этот 
чрезвычайно ценный, а получить его другим способом никак нельзя. Окончив 
процесс, слейте осторожно гусиный сок с жиром в банку и храните в холодильнике