восточных базаров, соседствовала с великолепием просторнейших торговых центров, 
современность переплеталась со средневековьем, дворцы, крытые прекрасными 
голубыми куполами, манили прохладой и неукротимыми страстями, которым (как 
хотелось бы верить) предавались обитатели этих роскошных домов.
  Гвоздика 
 Узкие улочки Дейры, по которым смуглые люди в длиннополых рубахах и шароварах 
волокли тяжеленные арбы, картонные коробки и тюки, неизбежно выводили на 
«хайвэи», ведущие в Бур-Дубай или за город, и там, на этих великолепных дорогах,
 шипя шинами, гордо неслись шикарные лимузины и джипы, управляемые арабами в 
черных очках, в традиционных белых одеяниях и с непременными сотовыми 
телефонами.
 Запахи от «Финмаркета», сочетающие в себе и благоухания самых неожиданных и 
изысканных даров моря, и тошнотворную вонь, знакомую до боли еще со времен 
наших советских гастрономов и «Океанов», плавно переходили в упоительные 
ароматы, которые доносились из множества магазинчиков, где торговали специями, 
чаем и кофе. А отдушки от «Проктор-энд-Гэмбл» неспешно перетекали в прохладные 
струи чарующих запахов из магазинов, где были выставлены роскошные творения 
парижских парфюмеров.
 Но над всем этим, поверх звуков клаксонов и выкриков уличных торговцев, 
перебивая удушливые выхлопы от автомобилей, ворочающихся на месте в узеньких 
улочках, распространялся один, ни с чем не сравнимый ЗАПАХ. И его сопровождал 
звон, знакомый мне с детства: звон казана, о край которого стряхивают шумовку.
 Однако ж кухни, из которых исходили такие родные звуки и тот сводящий с ума 
ЗАПАХ, либо располагались, по-видимому, где-то на верхних этажах, либо выходили 
своими окнами внутрь дворов и двориков, куда непозволительно заглядывать 
постороннему мужчине. Поэтому узнать, что же именно там издавало эти длинные, 
тягучие и манящие ароматы, не представлялось никакой возможности.
 Тем временем еда, которой кормили в гостинице, была довольно качественной, но 
абсолютно бездушной и, я бы сказал, какой-то фригидной. Узбеки, мои спутники в 
этом бизнес-туре, недовольно кривились, через силу съедая поданное и мечтая о 
скорейшем возвращении домой: в Бухару, в Ташкент, в Андижан, где их ждали 
родные очаги и мангалы…
 Господь благоволил ко мне в той поездке: всюду встречались добрые и честные 
люди, продававшие мне товары по самой низкой цене и едва ли не из любви к своим 
братьям мусульманам, живущим в Узбекистане. Они помогали мне во всем, о чем бы 
я ни попросил. Благодаря всем этим добрым людям я завершил свои дела 
заблаговременно и к пятнице был совершенно свободен.
 Вернувшись домой, я не уставал рассказывать родным и друзьям о главном 
загадочном впечатлении, которое осталось у меня от поездки: но никакие слова не 
могли описать того ЗАПАХА, источаемого Дейрой в Дубай, и все мои рассказы и 
восторги оставались непонятыми – увы!
  Корица 
 Но однажды я остался один на кухне у своей любимой тети Сарры. Приоткрыв один 
из кухонных шкафов в поисках чего-то необходимого, я остолбенел: вот он – этот 
ЗАПАХ! Откуда он здесь, на кухне у моей тетки? Неужели она знает, из чего это 
сделать, как это приготовить?! Идя на запах, я вскоре обнаружил то, что его 
издавало: остатки желтого порошка, похожего по цвету на табак и упакованного в 
целлофан. – Что это, Сарра? Как это называется? – взволнованно спросил я у 
тетки.
 – Это? Это мне наши родственники в Иране приправу давали. А что, тебе это 
надо? Попроси у Махаррама, – он привезет тебе, когда поедет…
 – А можно я ЭТО с собой возьму?
 – Возьми… он тебе еще привезет… Маленькая щепотка желтого порошка, завернутого 
в целлофан, кружила мне голову, где бы она ни находилась – в кармане костюма ли,
 в портфеле. Этот порошок не оставлял мое обоняние в покое… Приготовить 
что-нибудь с использованием заветной щепотки мне казалось кощунственным, и я не 
мог дождаться своей следующей поездки, чтобы отыскать ЭТО там, в Дубай, 
привезти ЭТО домой… А уж потом-то я покажу и объясню им всем – родственникам и 
друзьям, что же именно вскружило мне голову! Через некоторое время первые 
коммерческие успехи позволили мне снова поехать в Дубай. Я спросил у знакомого 
иранца:
 – Хасан, где здесь, в Дубай, магазин, в котором продают иранские приправы?
 – Ты хочешь купить шафран? – переспросил Хасан.
 – Нет, ну мне там надо спросить кое-что…
 – Мой продавец тебя проводит…
 В магазине я предъявил свой драгоценный целлофановый сверток:
 – Мистер, у вас есть вот ТАКОЕ? «Мистер» брезгливо принюхался, дал понюхать 
еще одному «мистеру» и спросил у меня:
 – А что это?
 В этот момент второй «мистер» уже поднес к моему носу жестяную банку, давая 
понюхать:
 – Вот! Вот это… Это индийская приправа.
 Сравнивая содержимое банки и моего свертка и вспоминая слова моей тетки, я 
сказал:
 – Да нет же! Это должна быть иранская приправа… или арабская!
 – Нет! Это как раз то, что вы ищете! У вас просто очень плохого качества, а 
вот эта хорошая, тридцать дирхам… – На банке темно-зеленого цвета было написано 
"Medium Madras Curry. Ingridients… "
 – Ну дайте мне… две банки, – согласился я, убеждаясь, что из банки исходит 
именно тот ЗАПАХ.