лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. 
Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко уже на закате, 
прилетела заморская птица и будит его:
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома.
Царевич встал, воротился домой; а баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
– Зачем вы домой воротились?
– Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаз 
не выклевали.
– Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
Переспал ночь Иван-царевич; наутро баба-яга ему говорит:
– Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь – быть 
твоей буйной головушке на шесте!
Погнал он кобылиц в поле, они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим 
лесам. Опять сел царевич на камень, плакал, плакал, да и уснул. Солнышко село 
за лес; прибежала львица:
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны.
Иван-царевич встал и пошел домой; баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на 
своих кобылиц:
– Зачем домой воротились?
– Как же нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего света, чуть нас 
совсем не разорвали.
– Ну, вы завтра забегите в сине море.
Опять переспал ночь Иван-царевич; наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
– Если не упасешь – быть твоей буйной головушке на шесте.
Он погнал кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали 
в сине море; стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул. 
Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:
– Вставай, царевич! Кобылицы все собраны; да как воротишься домой, бабе-яге на 
глаза не показывайся, пойди в конюшню и спрячься за яслями. Там есть паршивый 
жеребенок – в навозе валяется; ты украдь его и в глухую полночь уходи из дому.
Иван-царевич встал, пробрался в конюшню и улегся за яслями; баба-яга и шумит и 
кричит на своих кобылиц:
– Зачем воротились?
– Как же нам было не воротиться? Налетело пчел видимо-невидимо со всего света и 
давай нас со всех сторон жалить до крови!
Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич украл у нее паршивого 
жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, 
махнул три раза платком в правую сторону – и вдруг, откуда ни взялся, повис 
через реку высокий, славный мост.
Царевич переехал по? мосту и махнул платком на левую сторону только два раза – 
остался через реку мост тоненький-тоненький!
Поутру пробудилась баба-яга – паршивого жеребенка видом не видать! Бросилась в 
погоню; во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след 
заметает.
Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: «Хорош мост!»
Поехала по? мосту, только добралась до средины – мост обломился, и баба-яга 
чубурах в реку; тут ей и лютая смерть приключилась!
Иваи-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах; стал из него чудный конь.
Приезжает царевич к Марье Моревне; она выбежала, бросилась к нему на шею:
– Как тебя бог воскресил?
– Так и так, – говорит. – Поедем со мной.
– Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрублену.
– Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит.
Сели они на коня и поехали.
Кощей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается.
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
– Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.
– А можно ли их догнать?
– Бог знает! Теперь у Ивана-царевича конь богатырский лучше меня.
– Нет, не утерплю, – говорит Кощей Бессмертный, – поеду в погоню.
Долго ли, коротко ли – нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было 
сечь его острой саблею; в те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху 
копытом Кощея Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его 
палицей.
После того наклал царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного 
на костре и самый пепел его пустил по ветру.
Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и поехали они в 
гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут, всюду 
встречают их с радостью:
– Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть. Ну, да недаром же ты хлопотал,
 такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете поискать – другой не найти!
Погостили они, попировали и поехали в свое царство; приехали и стали себе 
жить-поживать, добра наживать да медок попивать.



Иван-царевич и белый полянин

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было 
три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял