чудо-юдо подхватил их, черкнул огненным пальцем – и опять все головы на местах, 
а Ивана Быковича забил он по пояс в сыру землю.
Запросил богатырь роздыху, снял левую рукавицу и пустил в избушку. Рукавица 
крышу пробила, а братья все спят, ничего не слышат. В третий раз размахнулся он 
еще сильнее и срубил чуду-юду девять голов; чудо-юдо подхватил их, черкнул 
огненным пальцем – головы опять приросли, а Ивана Быковича вогнал он в сыру 
землю по самые плечи.
Иван Быкович запросил роздыху, снял с себя шляпу и пустил в избушку; от того 
удара избушка развалилася, вся по бревнам раскатилася.
Тут только братья проснулись, глянули – кровь из миски через край льется, а 
богатырский конь громко ржет да с цепей рвется. Бросились они на конюшню, 
спустили коня, а следом за ним и сами на помочь спешат.
– А! – говорит чудо-юдо. – Ты обманом живешь; у тебя помочь есть.
Богатырский конь прибежал, начал бить его копытами; а Иван Быкович тем временем 
вылез из земли, приловчился и отсек чуду-юду огненный палец. После того давай 
рубить ему головы: сшиб все до единой, туловище на мелкие части разнял и 
побросал все в реку Смородину.
Прибегают братья.
– Эх вы, сони! – говорит Иван Быкович. – Из-за вашего сна я чуть-чуть головой 
не поплатился.
Поутру ранешенько вышел Иван Быкович в чистое поле, ударился оземь и сделался 
воробышком, прилетел к белокаменным палатам и сел у открытого окошечка. Увидала 
его старая ведьма, посыпала зернышков и стала сказывать:
– Воробышек-воробей! Ты прилетел зернышков покушать, моего горя послушать. 
Насмеялся надо мной Иван Быкович, всех зятьев моих извел.
– Не горюй, матушка! Мы ему за все отплатим, – говорят чудо-юдовы жены.
– Вот я, – говорит меньшая, – напущу голод, сама выйду на дорогу да сделаюсь 
яблоней с золотыми и серебряными яблочками: кто яблочко сорвет – тот сейчас 
лопнет.
– А я, – говорит середняя, – напущу жажду, сама сделаюсь колодезем; на воде 
будут две чаши плавать: одна золотая, другая серебряная; кто за чашу возьмется 
– того я утоплю.
– А я, – говорит старшая, – сон напущу, а сама перекинусь золотой кроваткою; 
кто на кроватке ляжет – тот огнем сгорит.
Иван Быкович выслушал эти речи, полетел назад, ударился оземь и стал 
по-прежнему добрым молодцем. Собрались три брата и поехали домой.
Едут они дорогою, голод их сильно мучает, а есть нечего. Глядь – стоит яблоня с 
золотыми и серебряными яблочками; Иван-царевич да Иван, кухаркин сын, пустились 
было яблочки рвать, да Иван Быкович наперед заскакал и давай рубить яблоню 
крест-накрест – только кровь брызжет!
То же сделал он и с колодезем и с золотою кроваткою. Сгибли чудо-юдовы жены.
Как проведала о том старая ведьма, нарядилась нищенкой, выбежала на дорогу и 
стоит с котомкою. Едет Иван Быкович с братьями; она протянула руку и стала 
просить милостыни.
Говорит царевич Ивану Быковичу:
– Братец! Разве у нашего батюшки мало золотой казны? Подай этой нищенке святую 
милостыню.
Иван Быкович вынул червонец и подает старухе; она не берется за деньги, а берет 
его за руку и вмиг с ним исчезла. Братья оглянулись – нет ни старухи, ни Ивана 
Быковича, и со страху поскакали домой, хвосты поджавши.
А ведьма утащила Ивана Быковича в подземелье и привела к своему мужу – старому 
старику.
– На? тебе, – говорит, – нашего погубителя!
Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые 
брови совсем глаза закрывают. Позвал он двенадцать могучих богатырей и стал им 
приказывать:
– Возьмите-ка вилы железные, подымите мои брови и ресницы черные, я погляжу, 
что он за птица, что убил моих сыновей?
Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами; старик взглянул:
– Ай да молодец Ванюша! Дак это ты взял смелость с моими детьми управиться! Что 
ж мне с тобою делать?
– Твоя воля, что хочешь, то и делай, я на все готов.
– Ну да что много толковать, ведь детей не поднять; сослужи-ка мне лучше 
службу: съезди в невиданное царство, в небывалое государство и достань мне 
царицу – золотые кудри, я хочу на ней жениться.
Иван Быкович про себя подумал: «Куда тебе, старому черту, жениться, разве мне, 
мо?лодцу!»
А старуха взбесилась, навязала камень на шею, бултых в воду и утопилась.
– Вот тебе, Ванюша, дубинка, – говорит старик, – ступай ты к такому-то дубу, 
стукни в него три раза дубинкою и скажи: «Выйди, корабль! Выйди, корабль! Выйди,
 корабль!» Как выйдет к тебе корабль, в то самое время отдай дубу трижды приказ,
 чтобы он затворился; да смотри не забудь! Если этого не сделаешь, причинишь 
мне обиду великую.
Иван Быкович пришел к дубу, ударяет в него дубинкою бессчетное число раз и 
приказывает:
– Все, что есть, выходи!
Вышел первый корабль; Иван Быкович сел в него, крикнул:
– Все за мной! – и поехал в путь-дорогу.
Отъехав немного, оглянулся назад – и видит: сила несметная кораблей и лодок! 
Все его хвалят, все благодарят.