Встречает его жена:
– Ох ты, муж-муженек! А я уж с горя пропадала; все думала: где ты? Либо деревом 
задавило, либо зверь съел!
А мужик веселехонек:
– Не кручинься, жена! Бог дал счастья, я клад нашел; пособляй-ка мешки носить.
Кончили работу, и пошел он к богатому брату; рассказал все, как было, и зовет с 
собой ехать по счастье. Тот согласился.
Приехали вместе в лес, отыскали ель, крикнули:
– Дверцы, дверцы, отворитеся!
Дверцы отворились. Начали они таскать мешки с деньгами; бедный брат наложил воз 
– и доволен стал, а богатому все мало.
– Ну ты, братец, поезжай, – говорит богатый, – а я за тобой скоро буду.
– Ладно! Не забудь же сказать: «Дверцы, дверцы, затворитеся!»
– Нет, не забуду.
Бедный уехал, а богатый никак не может расстаться: всего вдруг не увезешь, а 
покинуть жаль! Тут его и ночь застигла.
Приехали разбойники, нашли его в подземелье и отрубили ему голову; поснимали 
свои мешки с возу, заместо того положили убитого, настегали лошадь и пустили на 
волю. Лошадь бросилась и?з лесу и привезла его домой.
Вот атаман разбойничий и бранит того разбойника, что убил богатого брата:
– Зачем ты убил его рано? Надо было наперед расспросить, где он живет? Ведь у 
нас много добра убыло: видно, он же повытаскал! Где теперь найдем?
Есаул говорит:
– Ну, пускай тот и доискивается, кто его убил!
Недолго спустя стал тот убийца разведывать; не отыщется ли где их золото? 
Приходит как есть к бедному брату в лавочку; то-другое поторговал, заприметил, 
что хозяин скучен, задумывается, и спрашивает:
– Что так приуныл? А тот и говорит:
– Был у меня старшо?й брат, да беда стряслась: кто-то убил его, третьего дни 
лошадь на двор привезла с отрубленной головою, а сегодня похоронили.
Разбойник видит, что на след попал, и давай расспрашивать; притворился, будто 
очень жалеет. Узнал, что после убитого вдова осталась, и спрашивает:
– Хоть есть ли у сироты свой-то уголок?
– Есть – дом важный!
– А где? Укажи мне.
Мужик пошел, указал ему братнин дом; разбойник взял кусок красной краски и 
положил на воротах заметку.
– Это для чего? – спрашивает его мужик.
А тот отвечает:
– Я-де хочу помочь сироте, а чтоб легче дом найти – нарочно заметку сделал.
– Э, брат! Моя невестка ни в чем не нуждается; слава богу, у нее всего довольно.

– Ну, а ты где живешь?
– А вот и моя избушка.
Разбойник и у него на воротах положил такую ж заметку.
– А это для чего?
– Ты, – говорит, – мне очень понравился; стану к тебе на ночлег заезжать; 
поверь, брат, для твоей жe пользы!
Вернулся разбойник к своей шайке, рассказал все по порядку, и уговорились они 
ехать ночью – ограбить и убить всех в обоих домах да воротить свое золото.
А бедный пришел ко двору и сказывает:
– Сейчас спознался со мной молодец, запятнал мои ворота – стану, говорит, к 
тебе завсегда на постой заезжать. Такой добрый! А как о брате сожалел, как 
хотел невестке помочь!
Жена и сын слушают, а дочь-приемыш говорит ему:
– Батюшка, не ошибся ли ты? Ладно ли этак будет? Не разбойники ль это убили 
дядюшку, а теперь хватились своего добра да нас разыскивают? Пожалуй, наедут, 
разграбят, и от смерти не уйдешь!
Мужик испугался:
– А что дивить? Ведь я его допрежде того никогда но видывал. Вот беда! Что же 
делать-то станем?
А дочь говорит:
– Поди же ты, батюшка, возьми краски да по всему околотку и запятнай ворота 
такими же метками.
Мужик пошел и запятнал ворота во всем околотке. Приехали разбойники и не могли 
ничего разыскать; воротились назад и приколотили разведчика: зачем неладно 
пятнал? Наконец рассудили: «Видно, мы на хитрого напали!» – и погодя немного 
приготовили семь бочек; в шесть бочек посадили по разбойнику, а в седьмую масла 
налили.
Поехал прежний разведчик с этими бочками прямо к бедному брату, приехал под 
вечер и попросился ночевать. Тот и пустил его, как знакомого.
Дочь вышла на двор, стала осматривать бочки, одну открыла – в ней масло, другую 
попробовала открыть – нет, не сможет; припала ухом и слушает, а в бочке кто-то 
шевелится и дышит. «Э, – думает, – да тут недобрая хитрость!»
Пришла в избу и говорит:
– Батюшка! Чем будем гостя потчевать? Сем-ка я пойду затоплю печку в задней 
избе да изготовлю чего-нибудь поужинать.
– Ну что ж, ступай!
Дочь ушла, затопила печь да между стряпней все коду греет, кипяток носит да в 
бочки льет; всех разбойников заварила. Отец с гостем поужинали; а дочь сидит в