жалея его бедность, собрались и дают ему денег, чтобы он хоть мелочью торговал. 
Бедняк боится, говорит им:
– Нет, добрые люди, не возьму я ваши деньги; неравно проторгуюсь – чем я вам 
долг заплачу?
И уговорились двое соседей как-нибудь ухитриться да дать ему денег. Вот как 
поехал бедный за дровами, один из них настиг его окольной дорогой и говорит:
– Поехал я, братец, в дальний путь; на дороге отдал мне должник триста рублей – 
не знаю, куда их девать! Домой ворочаться не хочется; возьми, пожалуй, мои 
деньги, похрани у себя, а лучше-ка торгуй на них; я приеду не скоро; после 
выплатишь мне понемножку.
Бедный взял деньги, привез домой и боится, как бы их не потерять, как бы жена 
не нашла да не издержала заместо своих. Думал, думал и спрятал в малёнку с 
золой, а сам ушел со двора.
Приехали без него меновщики – вот что скупают золу да меняют ее на товар. Баба 
взяла и отдала им эту малёнку с золой.
Вернулся домой муж, видит, что малёнки нет, спрашивает:
– Где зола?
Жена отвечает:
– Я ее продала меновщикам.
Вот он испугался, тоскует и горюет, а только все молчит. Видит жена, что он 
печален; приступила к нему:
– Что за напасть с тобой случилась? Отчего так печален?
Он и признался, что в золе были спрятаны у него чужие деньги; рассердилась баба 
– и рвет, и мечет, и слезами заливается:
– Зачем ты мне не поверил? Я б получше твоего припрятала!
Опять поехал мужик по дрова, чтобы потом на рынке продать да хлеба купить. 
Настигает его другой сосед, говорит ему те же самые речи и дает под сохрану 
пятьсот рублей. Бедняк не берет, отказывается, а тот ему насильно всунул деньги 
в руку и поскакал по дороге.
Деньги-то были бумажками; думал, думал: куда их положить? Взял да промеж 
подкладки и спрятал в шапку.
Приехал в лес, шапку повесил на елку и начал рубить дрова. На его беду, 
прилетел ворон и унес шапку с деньгами.
Мужик потужил, погоревал, да, видно, так тому и быть!
Живет себе по-прежнему, торгует дровишками да мелочью, кое-как перебивается. 
Видят соседи, что времени прошло довольно, а у бедного торг не прибывает; 
спрашивают его:
– Что ж ты, братец, худо торгуешь? Аль наши деньги затратить боишься? Коли так, 
лучше отдай наше добро назад.
Бедный заплакал и рассказал, как пропали у него ихние деньги. Соседи не 
поверили и пошли просить на него в суд.
«Как рассудить это дело? – думает судья. – Мужик – человек смирный, неимущий, 
взять с него нечего; коли в тюрьму посадить – с голоду помрет!»
Сидит судья, пригорюнясь, под окошком, и взяло его большое раздумье. На то 
время как нарочно играли на улице мальчишки. И говорит один – такой бойкий:
– Я бурмистр буду: стану вас, ребята, судить, а вы приходите ко мне с просьбами.

Сел на камень, а к нему подходит другой мальчишка, кланяется и просит:
– Я-де вот этому мужичку дал денег взаймы, а он мне не платит; пришел к твоей 
милости суда на него просить.
– Ты брал взаймы? – спрашивает бурмистр у виноватого.
– Брал.
– Почему ж не платишь?
– Нечем, батюшка!
– Слушай, челобитчик! Ведь он не отпирается, что брал у тебя деньги, а 
заплатить ему невмоготу, так ты отсрочь ему долг лет на пять – на шесть, авось 
он поправится и отдаст тебе с лихвою. Согласны?
Мальчишки оба поклонились бурмистру:
– Спасибо, батюшка! Согласны!
Судья все это слышал, обрадовался и говорит:
– Этот мальчик ума мне дал! Скажу и я своим челобитчикам, чтоб отсрочили они 
бедному.
По его словам согласились богатые соседи обождать года два-три; авось тем 
временем мужик поправится!
Вот бедный опять поехал в лес за дровами, подвоза нарубил – и сделалось темно. 
Остался он на ночь в лесу: «Утром-де с полным возом ворочусь домой». И думает: 
где ему ночевать? Место было глухое, зверей много; подле лошади лечь, – пожалуй,
 звери съедят. Пошел он дальше в чащу и взлез на большую ель.
Ночью приехали на это самое место разбойники – семь человек – и говорят:
– Дверцы, дверцы, отворитеся!
Тотчас отворились дверцы в подземелье; разбойники давай носить туда свою добычу,
 снесли всю и приказывают:
– Дверцы, дверцы, затворитеся!
Дверцы затворились, а разбойники поехали снова па добычу. Мужик все это видел, 
и когда кругом его стихло – спустился с дерева:
– А ну-тка я попробую – не отворятся ль и мне эти дверцы?
И только сказал: «Дверцы, дверцы, отворитеся!» – они в ту ж минуту и отворилися.
 Вошел он в подземелье; смотрит – лежат кучи золота, серебра и всякой всячины. 
Возрадовался бедный и на рассвете принялся таскать мешки с деньгами; дрова 
долой сбросил, нагрузил воз серебром да золотом и поскорей домой.