– Спасибо, добрый человек! – (Он не знал, что это царь.)
– Много ли получаешь с этой полянки пользы? – спросил царь.
– Да при хорошем урожае рублей с восемьдесят будет.
– Куда ж эти деньги деваешь?
– Двадцать рублей в подать взношу, двадцать – долгу плачу, двадцать – взаймы 
даю да двадцать – за окно кидаю.
– Растолкуй же, братец, какой ты долг платишь, кому взаймы даешь и зачем за 
окно кидаешь?
– Долг плачу – отца содержу, взаймы даю – сына кормлю, за окно кидаю – дочь 
питаю.
– Правда твоя! – сказал государь.
Дал ему горсть серебра, объявил себя, что он царь, и заповедал: без его лица 
никому тех речей не сказывать:
– Кто бы ни спрашивал, никому не говори!
Приехал царь в свою столицу и созвал бояр да генералов:
– Разгадайте, – говорит, – мне загадку. Видел я по дороге мужика – засевал 
полянку; спросил у него: сколько он пользы получает и куда деньги девает? 
Мужичок мне отвечал: при урожае восемьдесят рублей получаю; двадцать в подать 
взношу, двадцать – долгу плачу, двадцать – взаймы даю да двадцать – за окно 
кидаю. Кто из вас разгадает эту загадку, того больших наград, больших почестей 
удостою.
Бояре и генералы думали, думали, не могли разгадать.
Вот один боярин вздумал и отправился к тому мужику, с которым царь разговаривал,
 насыпал ему целую груду серебряных рублевиков и просит:
– Объясни-де, растолкуй царскую загадку!
Мужик позарился на деньги, взял да и объявил про все боярину; а боярин 
воротился к царю и сейчас растолковал его загадку.
Царь видит, что мужик не сдержал заповеди, приказал его перед себя достать.
Мужик явился к царю и с самого перва? сознался, что это он рассказал боярину.
– Ну, брат, пеняй на себя, а за такую провинность велю казнить тебя смертию!
– Ваше величество! Я ничем не виновен, потому – боярину рассказал я при вашем 
царском лице.
Тут вынул мужик из кармана серебряный рублевик с царской персоной и показал 
государю.
– Правда твоя! – сказал государь. – Это моя персона.
Наградил щедро мужика и отпустил домой.



Горшеня

Один, слышь, царь велел созвать со всего царства всех, сколь ни есть, бар, 
всех-на-всех к себе, и вот этим делом-то заганул им загадку:
– Нуте-ка, кто из вас отганёт? Загану я вам загадку: кто на свете лютей и 
злоедливей, – говорит, – всех?
Вот они думали-думали, думали-думали, гадали-гадали, и то думали и сё думали – 
всяко прикидывали, знашь, кабы отгануть. Нет, вишь, никто не отганул. Вот царь 
их и отпустил; отпустил и наказал:
– Вот тогда-то, смотрите, вы опять этим делом-то ко мне придите.
Вот, знашь, меж этим временем-то один из этих бар, очень дошлый, стал везде 
выспрашивать, кто что ему на это скажет? Уж он и к купцам-то, и к торгашам-то, 
и к нашему-то брату всяко прилаживался: охота, знашь, узнать как ни есть да 
отгануть царску-то загадку. Вот один горшеня, что, знашь, горшки продает, и 
выискался.
– Я, слышь, сумею отгануть эту загадку!
– Ну скажи, как?
– Нет, не скажу, а самому царю отгану.
Вот он всяко стал к нему прилаживаться:
– Вот то и то тебе, братец, дам! – И денег-то ему сулил, и всяку всячину ему 
представлял.
Нету, горшеня стоял в одном, да и полно: что самому царю, так отгану, 
беспременно отгану; опричь – никому! Так с тем и отошел от него барин, что ни в 
жисть, говорит, не скажу никому, опричь самого царя.
Вот как опять, знашь, сызнова собрались бары-то к царю, и никто опять не 
отганул загадку-то, тут барин-от тот и сказал:
– Ваше-де царское величество! Я знаю одного горшеню; он, – говорит, – отганёт 
вам эту загадку.
Вот царь велел позвать горшеню. Вот этим делом-то пришел горшеня к царю и 
говорит:
– Ваше царское величество! Лютей, – говорит, – и злоедливей всего на свете 
казна. Она очень всем завидлива: из-за нее пуще всего все, слышь, бранятся, 
дерутся, убивают до смерти друг дружку: в иную пору режут ножами, а не то так 
иным делом. Хоть, – говорит, – с голоду околевай, ступай по миру, проси 
милостыню, да, того гляди, – у нищего-то суму отымут, как мало-мальски побольше 
кусочков наберешь, коим грехом еще сдобненьких. Да что и говорить, ваше царское 
величество, из-за нее и вам, слышь, лихости вволю достается.
– Так, братец, так! – сказал царь. – Ты отганул, – говорит, – загадку; чем, 
слышь, мне тебя наградить?
– Ничего не надо, ваше царское величество!
– Хошь ли чего, крестьянин? Я тебе, слышь, дам.