Избушка перевернулась. Он вошел в нее, видит – сидит старуха и говорит:
– Фу! Фу! Русской коски слыхом было не слыхать и видом не видать, а нынче 
русска коска сама на двор пришла! Куда, Иван-царевич, пошел?
– Да вот, баушка, доступать Елену Прекрасну.
– Ой, Иван-царевич, – сказала старуха, – как ты долго! Она уж стала забывать 
тебя, выходит взамуж за другого: скоро свадьба! Живет теперь у большой сестры, 
ступай туда да смотри ты: как станешь подходить – у нее узнают, Елена обернется 
веретешком, а платье на ней будет золотом. Моя сестра золото станет вить; как 
совьет веретешко, и положит в ящик, и ящик запрет, ты найди ключ, отвори ящик, 
веретешко переломи, кончик брось назад, а корешок перед себя: она и очутится 
перед тобой.
Пошел Иван-царевич, дошел до этой старухи, зашел в избу; та вьет золото, свила 
его веретешко и положила в ящик, заперла и ключ куда-то положила. Он взял ключ, 
отворил ящик, вынул веретешко и переломил по сказанному, как по писаному, 
кончик бросил за себя, а корешок перед себя. Вдруг и очутилась Елена Прекрасна, 
начала здороваться:
– Ой, да как ты долго, Иван-царевич? Я чуть за другого не ушла.
А тому жениху надо скоро быть. Елена Прекрасна взяла ковер-самолет у старухи, 
села на него, и понеслись, как птица полетели.
Жених-от за ними вдруг и приехал, узнал, что они уехали; был тоже хитрый! Он 
ступай-ка за ними в погоню, гнал, гнал, только сажо?н десять не догнал: они на 
ковре влетели в Русь, а ему нельзя как-то в Русь-то, воротился; а те прилетели 
домой, все обрадовались, стали жить да быть да животы наживать – на славу всем 
людям.



Царевна-змея

Ехал казак путем-дорогою и заехал в дремучий лес; в том лесу на прогалинке 
стоит стог сена. Остановился казак отдохнуть немножко, лег около стога и 
закурил трубку; курил, курил и не видал, как заронил искру в сено.
После отдыха сел на коня и тронулся в путь; не успел и десяти шагов сделать, 
как вспыхнуло пламя и весь лес осветило. Казак оглянулся, смотрит: стог сена 
горит, а в огне стоит красная де?вица и говорит громким голосом:
– Казак, добрый человек! Избавь меня от смерти.
– Как же тебя избавить? Кругом пламя, нет к тебе подступу.
– Сунь в огонь свою пику; я по ней выберусь.
Казак сунул пику в огонь, а сам от великого жару назад отвернулся.
Тотчас красная де?вица оборотилась змеею, влезла на пику, скользнула казаку на 
шею, обвилась вокруг шеи три раза и взяла свой хвост в зубы. Казак испугался, 
не придумает, что ему делать и как ему быть.
Провещала змея человеческим голосом:
– Не бойся, добрый мо?лодец! Носи меня на шее семь лет да разыскивай оловянное 
царство, а приедешь в то царство – останься и проживи там еще семь лет 
безвыходно. Сослужишь эту службу, счастлив будешь!
Поехал казак разыскивать оловянное царство.
Много ушло времени, много воды утекло, на исходе седьмого года добрался до 
круглой горы; на той горе стоит оловянный за?мок, кругом замка высокая 
белокаменная стена. Поскакал на? гору, перед ним стена раздвинулась, и въехал 
он на широкий двор. В ту ж минуту сорвалась с его шеи змея, ударилась о сырую 
землю, обернулась душой-девицей и с глаз пропала – словно ее не было.
Казак поставил своего доброго коня на конюшню, вошел во дворец и стал 
осматривать комнаты. Всюду зеркала, серебро да бархат, а нигде не видать ни 
одной души человеческой. «Эх, – думает казак, – куда я заехал? Кто меня кормить 
и поить будет? Видно, пришлось помирать голодною смертию!»
Только подумал, глядь – перед ним стол накрыт, на столе и пить и есть – всего 
вдоволь; он закусил и выпил, подкрепил свои силы и вздумал пойти на коня 
посмотреть. Приходит в конюшню – конь стоит в стойле да овес уплетает.
– Ну, это дело хорошее: можно, значит, без нужды прожить.
Долго-долго оставался казак в оловянном замке, и взяла его скука смертная: 
шутка ли – завсегда один-одинешенек! Не с кем и словечка перекинуть. С горя 
напился он пьян, и вздумалось ему ехать на вольный свет; только куда ни 
бросится – везде стены высокие, нет ни входу, ни выходу. За досаду то ему 
показалося, схватил добрый мо?лодец палку, вошел во дворец и давай зеркала и 
стекла бить, бархат рвать, стулья ломать, серебро швырять: «Авось-де хозяин 
выйдет да на волю выпустит!» Нет, никто не является.
Лег казак спать; на другой день проснулся, погулял-походил и вздумал закусить; 
туда-сюда смотрит – нет ему ничего! «Эх, – думает, – сама себя раба бьет, коль 
нечисто жнет! Вот набедокурил вчера, а теперь голодай!» Только покаялся, как 
сейчас и еда и питье – все готово!
Прошло дня три; проснувшись поутру, смотрит казак в окно – у крыльца стоит его 
добрый конь оседланный. Что бы такое значило? Умылся, оделся, богу помолился, 
взял свою длинную пику и вышел на широкий двор. Вдруг откуда ни взялась – 
явилась красная де?вица:
– Здравствуй, добрый мо?лодец! Семь лет окончилось – избавил ты меня от 
конечной погибели. Знай же: я королевская дочь; полюбил меня Кощей Бессмертный, 
унес от отца, от матери, хотел взять за себя замуж, да я над ним насмеялася; 
вот он озлобился и оборотил меня лютой змеею. Спасибо тебе за долгую службу! 
Теперь поедем к моему отцу; станет он награждать тебя золотой казной и камнями