сторонке. Мужики дошли до этого места. «Стой, ребята, — закричал один, — вишь 
какой славный сапог валяется». — «Хорош, да что с ним делать-то? Кабы пара 
нашлась, можно бы взять; а теперь что? Одна нога в сапоге, а другая в лапте!» 
Посудили, подумали и, не взяв сапога, пошли прочь. Сенька тотчас надел правый 
сапог, а левый снял; забежал вперед, кинул его на дорогу и спрятался в канаву. 
«Стой, ребята, — закричал тот же мужик, — вот и другой сапог. Знать, 
какой-нибудь Разувай Федулыч растерялся. Ну-тко, братцы, вперегонки за тем 
сапогом! Ведь годятся на вечеринки к девкам ходить». Бросили быка и пустились 
вперегонки назад; а Сенька Малый того и добивался, подхватил сапог и погнал 
быка в сторону; загнал его в болото, отрубил голову и приставил ее опять на 
прежнее место.
Мужики пробегались попусту; воротились — нет быка; пошли искать, искали-искали, 
ходили-ходили и набрели на болото. «Ишь куда нелегкая его угораздила! Прямо в 
тину затесался! Надо, — говорят, — вытаскивать...» Достали веревку, сделали 
петлю, набросили с размаху и зацепили за рога, понатужились да как дернут — так 
все наземь и попа?дали. «Ахти, какое горе! Ведь совсем быка загубили, как есть 
голову оторвали!» Делать нечего, пошли мужики домой с пустыми руками; а Сенька 
Малый позвал дядю, вытащили вдвоем быка, содрали кожу, разрубили мясо на части 
и стали делиться. Дядя говорит: «Неужли ж делить поровну? Я старше, мне следует 
больше!»
Сенька обиделся, схватил бычью кожу и ушел от дяди; забрался в кусты, вырезал 
два березовых прута и принялся хлестать по коже. Хлещет да во все горло 
выкрикивает: «Батюшки! Не я один крал, дядя помогал!» Дядя услыхал это. «Ну, — 
думает, — попался Сенька!» — и приударил с испугу домой; а Сенька сбегал за 
лошадью, поклал всю говядину на воз, отвез ее в город и продал за чистые 
денежки.
На другой день пришел Сенька Малый к дяде, зовет государеву казну воровать. 
«Пойдем, — говорит, — на работу; ты будешь воровать, а я тебе помогать». Вот 
пришли ночью к царскому дворцу; у ворот стоят часовые — как тут ухитриться? 
Сенька Малый подкопался под угол, залез с дядей в кладовую и ну набивать 
карманы. Что тут золота, что серебра они утащили! Полюбилось им это дело, и 
повадился Сенька кажную ночь ходить в царскую кладовую да забирать деньги.
Захотел царь посмотреть свою казну, видит — что-то неладно, много добра 
распропало; со?звал совет и стал спрашивать: как бы умудриться да вора поймать? 
И придумали сообща: у той самой дыры, куда вор лазит, поставить большой чан со 
смолою. Как сказано, так и сделано; целый день смолу топили да всё в чан лили. 
Вечером поздно зовет Сенька Малый дядю на промысел. «Пойдем, — говорит, — ты 
будешь воровать, а я тебе помогать». Вот пришли к царской кладовой. Сенька 
Малый стал посылать дядю: «Ты полезай наперед, а я за тобою!» Дядя полез — и 
прямо в чан угодил; как закричит благим матом: «Ох, смерть моя!
В смолу попал». Сенька думал было его вытащить, возился с ним, возился, нет — 
ничего не поделаешь! «Пожалуй, — думает, — по нем и меня дознаются!» Взял 
отвернул ему голову и понес к тетке: так и так, сказывает ей, пропал дядя ни за 
грош!
Наутро доложили царю: который-де вор казну воровал — нынче в смолу попал, 
только головы нету. Царь приказал заложить тройку лошадей с колокольчиком и 
везти мертвое тело по всем селам, по всем городам: не найдутся ли сродники? 
Коли станет кто по нем плакать, сейчас того хватать да в кандалы ковать. 
«Тетушка, — спрашивает Сенька, — хочешь поплакать по своем муже?» — «Как же не 
хотеть, родимый? Все-таки муж был!» — «Слушай же: возьми новый кувшин, налей 
молока и ступай навстречу: как увидишь, что везут твоего покойника, спотыкнись 
нарочно, разбей кувшин и плачь себе вволю». Тетка взяла новый кувшин, налила 
молоком и пошла навстречу.
Вот везут мертвое тело, и как только поравнялись с нею — она вдруг будто 
споткнулась, разбила кувшин, разлила молоко и начала громко плакать да 
причитывать: «Свет ты мой! Как мне жить без тебя?» Сейчас набежали со всех 
сторон солдаты, окружили бабу и стали допрашивать: «Говори, старая, о чем 
голосишь? Не признала ли покойника? Что он — муж тебе, брат али сват?» — 
«Батюшки мои ро?дные! Как же не плакать мне? Сами видите, какая беда надо мною 
стряслась: разбила кувшин с молоком!» — и опять принялась выть. «Экая дура, 
нашла о чем плакать!» — говорят солдаты, и поехали дальше.
На другой день докладывают царю: где-где ни возили покойника, никто не сказался 
из сродников, никто по нем не поплакал; только и слез видели, что одна старуха 
кувшин разбила да над черепьём голосила. «Что ж вы ее не хватали? — говорит 
царь. — Кто другой, а уж она наверно знает про вора!» — и опять-таки приказал 
возить мертвое тело по всем селам, по всем городам. «Тетушка, — говорит Сенька 
Малый, — хочешь похоронить дядю?» — «Как же не хотеть, родимый? Все-таки муж 
был!» Сенька запряг лошадь в телегу, приехал в ту саму деревню, где с мертвым 
телом ночевать пристали, и просится на постоялый двор. «Куда тебе? — сказывает 
хозяин. — Вишь сколько народу наехало». — «Пусти, добрый человек! Ведро вина 
куплю». Услыхали солдаты. «Пусти!» — говорят. Сенька купил ведро вина и напоил 
всех допьяна; крепко заснули и хозяин и сторожа, а Сенька Малый отпер ворота и 
увез покойника.
Поутру проснулись солдаты, собираются ехать и сами не знают: как быть, что 
делать? Воротились к царю; доложили, что мертвое тело ночью выкрадено, а кем и 
как — неведомо. Царь созвал совет и опять спрашивает: нельзя ли как умудриться 
— изловить вора? Совет и придумал поставить на таком-то лугу целую бочку вина, 
при ней кучу денег рассыпать, а в стороне часового спрятать; известное дело: 
вор не утерпит, придет воровать, напьется пьян — тут его и хватай! Сказано — 
сделано. Сенька Малый выбрал темную ночь и пошел воровать; приходит на луг,