| |
№448
[346]
Жил себе дворник. Он имел у себя жену, которая страсть как любила сказки, и
запретила она пущать к себе в постойщики тех, кто не умел сказки сказывать. Ну,
разумеется, мужу то убыточно, он и думает: «Как бы мне жену отучить от сказок!»
Вот однажды в зимнюю пору, поздно ночью, идет себе старичок, весь иззяб, и
просится переночевать. Муж выбегает к нему: «А что, — говорит, — умеешь ты
сказки сказывать? Жена не велит пущать никого, кто не умеет сказки сказывать».
Мужик видит — дело плохо, от холода чуть не мерзнет. «Умею», — говорит. «А
долго будешь сказывать?» — «Да всю ночь».
Ну, вот хорошо. Впустили мужика. Муж говорит: «Ну, жена, вот мужик посулился
всю ночь сказывать сказки, да только с тем, чтоб поперечки
[347]
ему не делать и не перебивать». Мужик говорит: «Да, поперечки не делать, а то
сказывать не буду». Вот поужинали, легли спать; мужик и начал: «Летела сова
мимо сада, села на колоду, выпила воду; летела сова мимо сада, села на колоду,
выпила воду...» И пошел твердить все одно и то же: «Летела сова мимо сада, села
на колоду, выпила воду...» Хозяйка слушала, слушала, да и говорит: «Что ж это
за сказка, все одно и то же твердит!» — «Так для чего же ты меня перебиваешь?
Ведь я говорил, чтобы мне поперечки не делать; ведь это так уж сказка
сказывается вначале, а там пойдет другое». Вот муж, услыхамши это, а ему то и
нужно было, скочил с лавки и давай жену колотить: «Тебе сказано, чтоб ты не
поперечила! И сказку не дала кончить!» Уж он бил-бил, бил-бил, так что жена
возненавидела сказки и с тех пор зареклась сказки слушать.
Лубок
№449
[348]
Був собі в однім пустім місці хутор невеличкий. В хуторі жила сім’я одна, і
невеличка: був там старесенький дід да син його жонатий — звався він Нечипір,
да ще не дуже великий син од Нечипора. Дід був зовсім без мощі: ходючи він
згинався уже дуже, голова у йога була біла-біла, мов молоком облита, а робити —
дак зовсім нельзя було йому, бідному. Нечипору се було дуже не по нутру; йому
усе хотілося, щоб батько що-не?будь да робив. Надумався Нечипір да й каже:
«Згублю я батька, годі йому жити! Мені і так приходиться гірко жити да хліб
добувати».
Прийшла зима. Нечипір достав з гори предовгий да широкий луб, узяв свого сина
да й каже батькові старому: «Ходімо, тату, в поле; годі тобі жити! Ні сам не
будеш мучитись, ні нас не будеш мучити». І повели старого батька. Почувши річ
таку, батько тільки заливався гіркими слізами — більш нічого. Довіз Нечипір
діда до дуже глубокого яру, посадив його, старесенького, на лубок, що? приніс з
собою, спустив на нім батька у самий низ да й каже: «Прощай тепер, тату! Не
поминай нас лихом!» І вже хотів іти додому, аж внучок того діда і каже
батькові: «Тату! Возьми ж лубочок з собою». — «А нащо він? Нехай там
зостається». — «Як нащо? Адже як будеш і ти такий старик, як дід мій, то й я
тебе посадив би на той лубок та и спустив би».
Тоді Нечипір хопився за висок: «Дурний, дурний я! Що зробив! Спасибі ж тобі,
сину, що ти дурного батька на ум та на разум наставив!» І швидче кинувся у яр,
взяв батька старого з собою, попросив у його опрощення і став кормити до
самісінько? смерти, щоб і його діти не покидали.
Крест-порука
№450
[349]
В одном было городе — жили два купца по самый край речки: один русский, а
другой татарин; оба были богатые люди. Только русский по каким-то торговым
|
|