нечистые. «Отобьем, — кричат, — нашу девицу!» Смотрят: нет следов от озера, все 
следы ведут в воду! Побегали, поискали, да ни с чем и воротились.
Вот привел добрый молодец свою невесту на село и остановился против попова 
двора. Поп увидал и выслал работника: «Поди, спроси, что за люди?» — «Мы люди 
прохожие; пустите переночевать». — «У меня купцы в гостях, — говорит поп, — и 
без них в избе тесно». — «И, что ты, батюшка, — говорит один купец, — прохожего 
человека завсегда надо принять; они нам не помешают». — «Ну, пусть войдут!» 
Вошли они, поздоровались и сели на лавочку в заднем углу. «Узнаешь ли меня, 
батюшка? — спрашивает красная девица. — Ведь я твоя родная дочь». Рассказала 
все, как было; стали они обниматься, целоваться, радостные слезы проливать. «А 
это кто?» — «А это мой нареченный жених; он меня на белый свет вывел. Если бы 
не он, вечно б там осталась».
После того развязала красная девица свой узел, а в том узле была золотая да 
серебряная посуда — у чертей забрала. Купец глянул и говорит: «Ах! Посуда-то 
моя; пировал я однажды с гостями, спьяну осерчал на жену: «черт возьми!» — 
говорю и давай кидать со стола что ни попало за порог; с той поры и пропала моя 
посуда!» И взаправду так было; как помянул этот купец черта, нечистый тотчас 
явился у порога, стал забирать к себе золотую да серебряную посуду, а заместо 
ее черепков накидал.
Вот таким-то случаем добыл себе парень славную невесту, женился на ней и поехал 
к своим родителям; они считали его уж навеки пропащим: шутка ли — больше трех 
лет дома не бывал, а ему показалось, что он всего-то одни сутки у чертей 
прожил!




№228
[195]



Один молодой промышленник остался зимовать на Груманте. Каждый вечер ложился он 
в своей гальете
[196]
и играл в гусли, и как только заиграет — слышно было, что кто-то невидимкой 
перед ним пляшет, только платье шумит. Захотелось ему увидать, кто такой пляшет.
 Однако что ни делал, как ни ухитрялся — все даром! Рассказал про это диво 
своему товарищу. «Эх, приятель! — сказал ему товарищ. — Да ты возьми сальну 
свечку, зажги и накрой ее черепком, а сам ляг на койку и заиграй в гусли; коли 
опять невидимка плясать станет — ты в ту же минуту открой свечку; ну, тогда и 
увидишь, кто пляшет!» Парень поблагодарил товарища за совет, вечером пошел на 
гальету и как сказано — так и сделал: взял свечку, зажег и покрыл черепком, а 
сам заиграл в гусли. Прислушался — опять кто-то пляшет под его музыку, только 
платье шумит! Открыл огонь — а перед ним де?вица красоты неописанной. «Ну, 
добрый мо?лодец, — сказала она, — догадался ты меня подсмотреть, буду ж я тебя 
любить по правде».

С той самой поры за?чала она приходить к нему каждый вечер, и жили они в любви 
целых три года. Под конец третьего года говорит парню де?вица: «Ну, милый друг, 
недолго осталось нам с тобою в любви жить; приходит время совсем расставаться...
» — «Отчего так?» — «Да, вишь, отдают меня замуж в Питер, под калиновый мост, 
за черта». — «Как за черта! Тебе что за дело до нечистой силы, али ты сама 
такая ж чертовка?» — «Нет, я родилась в большом, славном городе; отец у меня 
был богатый купец; а попала я к нечистым оттого, что отец меня проклял. Как 
была я малых лет, подавала ему в один жаркий день стакан меду, да нечаянно и 
уронила стакан на пол; отец осерчал, прикрикнул на меня: «Экая дурища безрукая! 
Хоть бы черт тебя взял!» Только вымолвил он это слово, в ту ж минуту очутилась 
я в морской глубине, в каменном доме, у чертей под началом».
Попрощалась красная де?вица с парнем и дает ему ширинку узорчатую. «Возьми, — 
говорит, — сама вышивала; когда станешь ты по мне скучать, найдет на тебя 
грусть-тоска великая, ты только взгляни на эту ширинку — тебе веселей будет!» 
Остался добрый мо?лодец один, и как только придет ему на мысли прежняя любовь, 
— тяжко ему сделается, хоть руки на себя наложи! — возьмет он ширинку, взглянет 
— и тоска пройдет. Протекло с год времени; сказал он про ту ширинку своему 
товарищу, а тот и украл ее. С этой самой поры начал парень тосковать да с горя 
запоем пить, и до того дошел, что совсем пропился. «Пойду, — говорит, — в Питер 
на калиновый мост и брошусь в воду; заодно пропадать!» Пришел на калиновый мост 
и бросился в воду.
В ту ж минуту очутился он в подводном царстве: кругом — зеленые поля, сады и 
рощи. Идет дальше — стоит большой каменный дом; в окно смотрит купеческая дочь, 
увидала его и кричит: «Эй, милый! Приворачивай сюда; я здесь живу». Выбежала к 
нему навстречу: «Здравствуй, голубчик! Давно тебя не видала; уж и видеть-то не 
чаяла!» Начала его целовать-миловать, всякими закусками и напитками угощать; а 
после спрятала его в особую горницу и говорит: «Скоро мой муж придет и громким 
голосом закричит: «Русак! Зачем пришел?» Ты раз промолчи и в другой промолчи, а 
как в третий раз вскричит, ты ему отвечай: «А что в зыбке у тебя, то мое!» Он 
станет тебе за ребенка давать сто рублев — ты молчи, станет давать двести — все 
молчи, а как закричит с сердца: «Что, русак, молчишь? Возьми триста рублев», — 
тут и скажи: «Кабы жару кулек — я бы взял!»