счастлив будешь, а захочешь быть ослушником — пропадешь как муха». На другой 
день царь с царицею померли; Иван-царевич похоронил родителей и стал жить по их 
наказу: что ни делает, обо всем с дядькой совет держит. Долго ли, коротко ли — 
дошел царевич до совершенных лет и надумал жениться; приходит к дядьке и 
говорит ему: «Катома-дядька дубовая шапка! Скучно мне одному, хочу ожениться». 
— «Что же, царевич! За чем дело стало? Лета твои таковы, что пора и о невесте 
думать; поди в большую палату — там всех царевен, всех королевен портреты 
собраны, погляди да выбери: какая понравится, за ту и сватайся».
Иван-царевич пошел в большую палату, начал пересматривать портреты, и пришлась 
ему по мысли королевна Анна Прекрасная — такая красавица, какой во всем свете 
другой нет! На ее портрете подписано: коли кто задаст ей загадку, а королевна 
не отгадает, за того пойдет она замуж; а чью загадку отгадает, с того голова 
долой. Иван-царевич прочитал эту подпись, раскручинился и идет к своему дядьке. 
«Был я, — говорит, — в большой палате, высмотрел себе невесту Анну Прекрасную; 
только не ведаю, можно ли ее высватать?» — «Да, царевич! Трудно ее достать; 
коли один поедешь — ни за что не высватаешь, а возьмешь меня с собой да будешь 
делать, как я скажу, — может, дело и уладится». Иван-царевич просит 
Катому-дядьку дубовую шапку ехать с ним вместе и дает ему верное слово 
слушаться его и в горе и в радости.
Вот собрались они в путь-дорогу и поехали сватать Анну Прекрасную королевну. 
Едут они год, и другой, и третий, и заехали за много земель. Говорит 
Иван-царевич: «Едем мы, дядя, столько времени, приближаемся к землям Анны 
Прекрасной королевны, а не знаем, какую загадку загадывать». — «Еще успеем 
выдумать!» Едут дальше; Катома-дядька дубовая шапка глянул на дорогу — на 
дороге лежит кошелек с деньгами; сейчас его поднял, высыпал оттуда все деньги в 
свой кошелек и говорит: «Вот тебе и загадка, Иван-царевич! Как приедешь к 
королевне, загадай ей такими словами: ехали-де мы путем-дорогою, увидали: на 
дороге добро лежит, мы добро добром взяли да в свое добро положили! Эту загадку 
ей в жизнь не разгадать; а всякую другую сейчас узнает — только взглянет в свою 
волшебную книгу; а как узнает, то и велит отрубить тебе голову».
Вот, наконец, приехал Иван-царевич с дядькою к высокому дворцу, где проживала 
прекрасная королевна; в ту пору-времечко была она на балконе, увидала приезжих 
и послала узнать: откуда они и зачем прибыли? Отвечает Иван-царевич: «Приехал я 
из такого-то царства, хочу сватать за себя Анну Прекрасную королевну». Доложили 
о том королевне; она приказала, чтобы царевич во дворец шел да при всех ее 
думных князьях и боярах загадку загадывал. «У меня, — молвила, — такой завет 
положен: если не отгадаю чьей загадки, за того мне идти замуж, а чью отгадаю — 
того злой смерти предать!» — «Слушай, прекрасная королевна, мою загадку, — 
говорит Иван-царевич, — ехали мы путем-дорогою, увидали — на дороге добро лежит,
 мы добро добром взяли да в добро положили». Анна Прекрасная королевна берет 
свою волшебную книгу, начала ее пересматривать, да отгадки разыскивать; всю 
книгу перебрала, а толку не добилась.
Тут думные князья и бояре присудили королевне выходить замуж за Ивана-царевича; 
хоть она и не рада, а делать нечего — стала готовиться к свадьбе. Думает сама с 
собой королевна: как бы время протянуть да жениха отбыть? И вздумала — утрудить 
его великими службами. Призывает она Ивана-царевича и говорит ему: «Милый мой 
Иван-царевич, муж нареченный! Надо нам к свадьбе изготовиться; сослужи-ка мне 
службу невеликую: в моем королевстве на таком-то месте стоит большой чугунный 
столб; перетащи его в дворцовую кухню и сруби в мелкие поленья — повару на 
дрова». — «Помилуй, королевна! Нешто я приехал сюда дрова рубить? Мое ли это 
дело! На то у меня слуга есть: Катома-дядька дубовая шапка». Сейчас призывает 
царевич дядьку и приказывает ему притащить в кухню чугунный столб и срубить его 
в мелкие поленья повару на дрова. Катома-дядька пошел на сказанное место, 
схватил столб в охапку, принес в дворцовую кухню и разбил на мелкие части; 
четыре чугунных полена взял себе в карман — «для переду годится!»
На другой день говорит королевна Ивану-царевичу: «Милый мой царевич, нареченный 
муж! Завтра нам к венцу ехать: я поеду в коляске, а ты верхом на богатырском 
жеребце; надобно тебе загодя объездить того коня». — «Стану я сам объезжать 
коня! На то у меня слуга есть». Призывает Иван-царевич Катому-дядьку дубовую 
шапку. «Ступай, — говорит, — на конюшню, вели конюхам вывести богатырского 
жеребца, сядь на него и объезди; завтра я на нем к венцу поеду». Катома-дядька 
смекнул хитрости королевны, не стал долго разговаривать, пошел на конюшню и 
велел конюхам вывести богатырского жеребца. Собралось двенадцать конюхов; 
отперли двенадцать замков, отворили двенадцать дверей и вывели волшебного коня 
на двенадцати железных цепях. Катома-дядька дубовая шапка подошел к нему; 
только успел сесть — волшебный конь от земли отделяется, выше лесу подымается, 
что повыше лесу стоячего, пониже облака ходячего.
Катома крепко сидит, одной рукой за гриву держится, а другой вынимает из 
кармана чугунное полено и начинает этим поленом промежду ушей коня осаживать. 
Избил одно полено, взялся за другое, два избил, взялся за третье, три избил, 
пошло в ход четвертое. И так донял он богатырского жеребца, что не выдержал 
конь, возговорил человеческим голосом: «Батюшка Катома! Отпусти хоть живого на 
белый свет. Что хочешь, то и приказывай: все будет по-твоему!» — «Слушай, 
собачье мясо! — отвечает ему Катома-дядька дубовая шапка. — Завтра поедет на 
тебе к венцу Иван-царевич. Смотри же: как выведут тебя конюхи на широкий двор 
да подойдет к тебе царевич и наложит свою руку — ты стой смирно, ухом не 
пошевели; а как сядет он верхом — ты по самые щетки в землю подайся да иди под 
ним тяжелым шагом, словно у тебя на спине непомерная тягота накладена». 
Богатырский конь выслушал приказ и опустился еле жив на землю. Катома ухватил 
его за хвост и бросил возле конюшни: «Эй, кучера и конюхи! Уберите в стойло это