кісточки!» Що прожене
[391]
баба її, то вона оп’ять і прибіжить. Тільки баба і гово?рить дідові: «Поїдь да 
подивись, що там із моєю дочко?ю робиться». От дід поїхав і привіз у торбинці 
кісточки, дак баба розсердилась да собачку і убила.





Крошечка-Хаврошечка




№100
[392]


Вы знаете, что есть на свете люди и хорошие, есть и похуже, есть и такие, 
которые бога не боятся, своего брата не стыдятся: к таким-то и попала 
Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой маленькой; взяли ее эти люди, 
выкормили и на свет божий не пустили, над работою каждый день занудили, 
заморили; она и подает, и прибирает, и за всех и за все отвечает.
А были у ее хозяйки три дочери большие. Старшая звалась Одноглазка, средняя — 
Двуглазка, а меньшая — Триглазка; но они только и знали у ворот сидеть, на 
улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работа?ла, их обшивала, для них и 
пряла и ткала, а слова доброго никогда не слыхала. Вот то-то и больно — ткнуть 
да толкнуть есть кому: а приветить да приохотить нет никого!
Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую корову, ляжет к 
ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать: «Коровушка-матушка! 
Меня бьют, журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрему дали пять пудов 
напрясть, наткать, побелить, в трубы покатать». А коровушка ей в ответ: 
«Красная де?вица! Влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь — все будет 
сработано». Так и сбывалось. Вылезет красная де?вица из ушка — все готово: и 
наткано, и побелено, и покатано. Отнесет к мачехе; та поглядит, покряхтит, 
спрячет в сундук, а ей еще больше работы задаст. Хаврошечка опять придет к 
коровушке, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмет принесет.
Дивится старуха, зовет Одноглазку: «Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая! 
Доглядись, кто сироте помогает: и ткет, и прядет, и в трубы катает?» Пошла с 
сиротой Одноглазка в лес, пошла с нею в поле; забыла матушкино приказанье, 
распеклась на солнышке, разлеглась на травушке; а Хаврошечка приговаривает: 
«Спи, глазок, спи, глазок!» Глазок заснул; пока Одноглазка спала, коровушка и 
наткала и побелила. Ничего мачеха не дозналась, послала Двуглазку. Эта тоже на 
солнышке распеклась и на травушке разлеглась, матернино приказанье забыла и 
глазки смежила; а Хаврошечка баюкает: «Спи, глазок, спи, другой!» Коровушка 
наткала, побелила, в трубы покатала; а Двуглазка все еще спала.
Старуха рассердилась, на третий день послала Триглазку, а сироте еще больше 
работы дала. И Триглазка, как ее старшие сестры, попрыгала-попрыгала и на 
травушку пала. Хаврошечка поет: «Спи, глазок, спи, другой!» — а об третьем 
забыла. Два глаза заснули, а третий глядит и все видит, все — как красная 
де?вица в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала. Все, 
что видела, Триглазка матери рассказала; старуха обрадовалась, на другой же 
день пришла к мужу: «Режь рябую корову!» Старик так-сяк: «Что ты, жена, в уме 
ли? Корова молодая, хорошая!» Режь, да и только! Наточил ножик...
Побежала Хаврошечка к коровушке: «Коровушка-матушка! Тебя хотят резать». — «А 
ты, красная де?вица, не ешь моего мяса; косточки мои собери, в платочек завяжи, 
в саду их рассади и никогда меня не забывай, каждое утро водою их поливай». 
Хаврошечка все сделала, что коровушка завещала; голодом голодала, мяса ее в рот 
не брала, косточки каждый день в саду поливала, и выросла из них яблонька, да 
какая — боже мой! Яблочки на ней висят наливные, листвицы шумят золотые, 
веточки гнутся серебряные; кто ни едет мимо — останавливается, кто проходит 
близко — тот заглядывается.
Случилось раз — девушки гуляли по? саду; на ту пору ехал по? полю барин — 
богатый, кудреватый, молоденький. Увидел яблочки, затрогал девушек: 
«Де?вицы-красавицы! — говорит он. — Которая из вас мне яблочко поднесет, та за 
меня замуж пойдет». И бросились три сестры одна перед другой к яблоньке. А 
яблочки-то висели низко, под руками были, а то вдруг поднялись высоко-высоко, 
далеко над головами стали. Сестры хотели их сбить — листья глаза засыпают, 
хотели сорвать — сучья косы расплетают; как ни бились, ни метались — ручки 
изодрали, а достать не могли. Подошла Хаврошечка, и веточки приклонились, и 
яблочки опустились. Барин на ней женился, и стала она в добре поживать, лиха не 
знавать.




Буренушка