что королевскому сыну присудишь?» — «Я ему подарю зеркальце: что захочешь, все 
в зеркальце увидишь!» На третий день опять попадается королевичу мужик-леший, 
ведет к себе в гости и спрашивает меньшую дочь: «А ты что королевскому сыну 
присудишь?» — «Я ему подарю дудочку — только к губам приложи, сейчас явятся и 
музыканты и песельники». Весело стало жить королевскому сыну: ест-пьет хорошо, 
все знает, все ведает, музыка целый день гремит. Чего лучше? А кони-то, 
кони-то! Чудо, да и только: и сыты, и статны, и на? ногу резвы.
Начал царь хвалиться своей любимой дочери, что послал ему господь славного 
конюха. А прекрасная царевна и сама давным-давно конюха заприметила: да как и 
не заметить красной де?вице добра мо?лодца! Любопытно стало царевне: отчего у 
нового конюха лошади и резвее и статнее, чем у всех других? «Дай, — думает, — 
пойду в его горницу, посмотрю: как он, бедняжка, поживает?» А уж известно: чего 
баба захочет, то и сделает. Улучила время, когда королевич на водопой коней 
погнал, пришла в его горницу, а как глянула в зеркальце — тотчас все смекнула и 
унесла с собой и скатерть-самобранку, и зеркальце, и дудочку.
В это время случилась у царя беда: наступил на его царство семиглавый Идолище, 
просит себе царевну в замужество. «А если не выдадут, так и силой возьму!» — 
сказал он и расставил свое войско — тьму-тьмущую. Плохо пришлось царю: делает 
он клич по всему своему царству, сзывает князей и богатырей; кто из них победит 
Идолища семиглавого, тому обещает дать половину царства и вдобавок дочь в 
замужество. Вот собрались князья и богатыри, поехали сражаться против Идолища, 
отправился и дядька с царским войском. И наш конюх сел на кобылу сиву и 
потащился вслед за другими. Едет, а навстречу ему мужик-леший: «Куда ты, 
королевский сын?» — «Воевать». — «Да на кляче далеко не уедешь! А еще конюх! 
Пойдем ко мне в гости».
Привел в свою избу, налил ему стакан водки. Королевич выпил. «Много ль в себе 
силы чувствуешь?» — спрашивает мужик-леший. «Да если б была палица в пятьдесят 
пудов, я б ее вверх подбросил да свою голову подставил, а удара и не почуял 
бы!» Дал ему другой стакан выпить: «А теперь много ли силы?» — «Да если б была 
палица во сто пудов, я б ее выше облаков подбросил». Налил ему третий стакан: 
«А теперь какова твоя сила?» — «Да если бы утвердить столб от земли до неба, я 
бы всю вселенную повернул!» Мужик-леший нацедил водки из другого крану и подал 
королевичу; королевич выпил — и поубавилось у него силы кабы на седьмую часть.

После вывел его мужик-леший на крыльцо, свистнул молодецким посвистом: отколь 
ни взялся — вороной конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя, из ушей дым 
столбом, из-под копыт искры сыплются. Прибежал к крыльцу и пал на коленки. «Вот 
тебе конь!» Дал ему еще палицу-буявицу
[485]
да плеть шелковую. Выехал королевич на своем вороном коне супротив рати 
неприятельской; смотрит, а дядька его на березу взлез, сидит да от страху 
трясется. Королевич стегнул его плеткою раз-другой и полетел на вражее 
воинство; много народу мечом прирубил, еще больше конем притоптал, самому 
Идолищу семь голов снес. А царевна все это видела; не утерпела, чтоб не 
посмотреть в зеркальце, кому она достанется. Тотчас выехала навстречу, 
спрашивает королевича: «Чем себя поблагодарить велишь?» — «Поцелуй меня, красна 
де?вица!» Царевна не устыдилася, прижала его к ретиву сердцу и громко-громко 
поцеловала, так что все войско услышало.

Королевич ударил коня — и был таков! Вернулся домой и сидит в своей горенке, 
словно и на сражении не был, а дядька всем хвастает, всем рассказывает: «Это я 
был, я Идолище победил!» Царь встретил его с большим почетом, сговорил за него 
свою дочь и задал великий пир. Только царевна не будь глупа — возьми да и 
скажись, что у ней головушка болит, ретивое щемит. Как быть, что делать 
нареченному зятю? «Батюшка, — говорит он царю, — дай мне корабль, я поеду за 
лекарствами для своей невесты; да прикажи и конюху со мной ехать: я ведь больно 
к нему привык!» Царь послушался, дал ему корабль и конюха.
Вот они и поехали, близко ли, далеко ли отплыли — дядька приказал сшить куль, 
посадить в него конюха и пустить в воду. Царевна глянула в зеркальце, видит — 
беда! Села в коляску и поскорей к морю; а на берегу уж мужик-леший сидит да 
невод вяжет. «Мужичок! Помоги моему горю; злой дядька королевича утопил». — 
«Изволь, красна де?вица! Вот и невод готов! Приложи-ка сама к нему белые ручки».
 Вот царевна запустила невод в глубокое море, вытащила королевича и повезла с 
собою; а дома все дочиста отцу рассказала.

Сейчас веселым пирком, да и за свадебку; у царя ни мед варить, ни вино курить — 
всего вдоволь! А дядька накупил разных снадобий и воротился назад: входит во 
дворец, а тут его и схватили. Взмолился он, да поздно: духом
[486]
его на воротах расстреляли. Свадьба королевича была веселая; все кабаки и 
трактиры на целую неделю были открыты для простого народа безденежно. И я там 
был, мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало.





№124
[487]