нерпы, что Хозяин дня убил. Они и отнимают детей у Грома.
Распорядился Жизнетворец:
— Сшей сыну Грома одежду.
Не успел он это сказать, как одежда для Громова сына готова. А одежда та была 
амулетом. Хотел было Гром одежду взять, она ему палец чуть не откусила.
Говорит Жизнетворец:
— Бери, не бойся.
Взял Гром одежду, Жизнетворец и говорит:

— Надень ее на сына. А как захочет он спать, вынеси его наружу и положи возле 
землянки
55
на землю. И пусть имя твоему сыну будет Лист.

Вернулся Гром домой. Как сказал Жизнетворец, так Гром и сделал. Надел на сына 
одежду, сшитую женой Жизнетворца, положил снаружи возле землянки. Там ребенок 
всю зиму и спал. А как минул сыну год, потерялся сын.
Снова пошел Гром к Жизнетворцу. Пришел и говорит:
— Потерялся мой сын!
— Пойди вон к той Горе, — говорит ему Жизнетворец, — и скажи ей: «Отдай моего 
ребенка!» Не отдаст — возьми и разрушь Гору.
Пошел Гром вместе с женой к Горе. Подошел, сказал:
— Э-гей! Отдай моего сына!
Отвечает Гора:
— Не отдам!
Тогда Гром снял левую рукавицу, ухватил подножие Горы и потряс. Обвалился один 
отрог, а Гора молчит. Рассердился Гром, снял рукавицу и с правой руки — да как 
тряхнет Гору! Раскрылась Гора, и оттуда голос послышался:
— Совсем разрушит Гром Гору. Отдайте ему сына.
Взял Гром сына. Вернулись все вместе домой. И звали того сына Лист. И теперь уж 
он совсем большой стал. Все.




4. Тыкывак




Рассказал в 1971 г. на науканском диалекте житель сел. Нунямо Чукотского р-на 
Ыкалук, 65 лет, неграмотный; зап. на магнитофонную ленту и пер. Г. А. 
Меновщиков при участии дочери рассказчика Альмы Ыкалук-Ивановой. Публикуется 
впервые.


Данный сюжет об олицетворении треска земли отмечен впервые лишь у науканских 
эскимосов.



Тыкывак
56
— это когда сильная стужа и от неё земля трескается. Мы это и теперь знаем. А 
вот, рассказывают, жил в старину за проливом в Кыгмике один юноша. Был он 
веселый, сильный и ловкий. И еще ему хотелось все знать. Одного он терпеть не 
мог: слушать, как в сильный мороз стылая земля трещит. Вот он раз и говорит:

— Что это там трещит и трещит без умолку? Как ударит мороз, такой треск стоит, 
что я даже заснуть не могу! Не могу я сегодня спать. Пойду Тыкывака караулить. 
Может, он рядом где ходит. Поглядеть бы на него, какой он.
Кончился день, наступила ночь. Поужинали. А жил тот юноша с матерью и отцом. 
Жены у него не было: больно озорной был, хотя смелый и выносливый. Вот поел он, 
оделся.
— Куда это ты на ночь глядя? — спрашивает отец.
— Пойду Тыкывака погляжу. Чего это он все время трещит?
— Не ходил бы ты, — говорит мать.

Не послушался юноша, пошел. Взял свой гарпун, наконечник, пузырь-поплавок
57
, сшитый из шкуры молодой нерпы, закидушку — все свое снаряжение, с каким в 
каяке
58
охотился. Все приготовил, проверил. И на косу отправился. Далеко по косе ушел. 
Ступает осторожно, кругом озирается. А ночь выдалась тихая, хорошая. Вдруг 
где-то неподалеку треснуло. Юноша гарпун приготовил, пузырь надул. И замер на 
месте, держа гарпун наготове. Спустя немного треск совсем близко раздался, а 
никого нет. Снова затрещало, и вот возник человек. Вот он все ближе подходит. 
Не дошел, упал на землю, прильнул к ней. «Эге, вот он какой!» — подумал юноша. 
Нацелил гарпун, размахнулся и метнул в упавшего. Загарпунил, стал тянуть к себе