Начали не мешкая оленей ловить. Рассветать стало. Поймали всех оленей. Вдруг 
стемнело.
— Ой, что это темнеет?
А это нынвит идет, по-волчьи воет:
— Эге! Съем вас!
— Скорее пойдем отсюда!
— Куда пойдем? Слышишь ведь, нынвит подходит, по-волчьи кричит, говорит: «Съем 
вас!»
Испугались все, заплакали. И побежали скорее от нынвита, а новорожденного 
мальчика оставили. Плачет мальчик, заливается.
Подошел к нему нынвит.
— Хэк! Вырастет у меня, пригодится в голодное время.
Вот вырос мальчик, а нынвит сильно изголодался. Сказал:
— Что ж, хороший мальчишка стал, большой и жирный. Съем-ка я его!
Начал есть. Чавкает.
А мальчик стал у нынвита в брюхе царапаться.
— Ой-ой! Убивают меня! О-хо-хо-хо!
Лопнуло брюхо. Вышел мальчик целехонек, а нынвит сдох.




132. Сестры Эмэмкута




Рассказала Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.


Опубл.: Лымныло, стр. 113 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].


В этой сказке имеет место сочетание космогонического предания о создании 
Эмэмкутом кита и юмористического рассказа об отношении к женщине. Данный сюжет 
отмечен только в корякском фольклоре.



Ныпайваелгын
196
сказал:

— Испытаем своих сестер!
Эмэмкут сказал:
— Плохие мои сестры.
Ныпайваелгын отвечает:
— Ладно, ничего.
Пошли в тундру для испытания. А Ныпайваелгын в речку вошел.
Сказала Хайсянэру, сестра Эмэмкута:
— Пить хочется!
Ответили ей:
— Там в котле вода, попей!
— Не хочу я, пойду по воду.
Пошла по воду, пришла к речке, а в речке рыба голец плавает. Засучила рукав до 
плеча, стала воду черпать, а голец как засмеется!
Побежала девушка домой, прибежала, сказала старшему брату:
— Ну вот, мою голую руку видели!
Пошел Ныпайваелгын, стал всем рассказывать:
— Плохие сестры у Эмэмкута!
Тогда пошел Эмэмкут сестру Ныпайваелгына разыскивать. Создал кита и вошел в 
него. Отправился туда, где сестра Ныпайваелгына жила, и выбросился возле ее 
дома на берег.
Вышла из дома девушка, сказала:
— Пойду на морской берег. Может, море что выбросило.
Пришла. Увидела: китище лежит.
Сняла рукавицы, торбаза, кухлянку, потом женские штаны. Совсем голая на кита 
взобралась и стала плясать.
Вышел тайком Эмэмкут из китового нутра.
— Ого! Голая на ките пляшет!
Что ж, унес потихоньку всю ее одежду: кухлянку, торбаза, рукавицы и женские 
штаны. Совсем голую оставил.
— Хоть рукавицы отдай!
— Нет!
Вышел Ныпайваелгын, сказал:
— Что это там виднеется? Как будто белый медведь бродит?
Потом сестру узнал. Подошел к ней. Ох и рассердился! Сильно изругал девушку.
— Вот ведь, совсем голую тебя видели!
Внес ее в жилье и запретил выходить из полога. Да и как же ей выйти? Стыдно