доброго дяди Сарагал-нойона, и коротенькие ребра согнулись от заячьего 
сердцебиенья.
Подает добропорядочный дядя Сарагал-нойон своему племяннику забеленный чай, 
приговаривая:
— Путнику после дальнего пути пить хочется!
Взяв отравленную чашу в руки, догадался Ута-Саган-батор о злом умысле. Плеснул 
он отраву на черный камень, раскололся тот напополам. Плеснул на рыжий камень, 
раскололся тот на мелкие кусочки. Сильно рассердился Ута-Саган-батор, отбросил 
чашу, схватил Сарагал-нойона за седые волосы и встряхнул, как козленка. 
Заверещал Сарагал-нойон:
— Ай, собака неблагодарная! Ой, что же ты делаешь, нечестивец! Да разве бы я 
стал единственного на свете племянника травить отравою? Да ведь я испытать тебя 
хотел! Прямо с северной стороны из неведомых дальних мест стал набегать с 
некоторых пор на мои пастбища и начал угонять мой скот пятнадцатиголовый 
мангатхай Ашура-Шара. Совладать с ним в силах только тот, кто распознает в 
угощении отраву. Если бы ты оказался слабаком и недостойным поединка с 
мангатхаем, я бы не дал тебе пригубить смертельной чаши. Но ты как раз тот 
батор, который должен выйти против пятнадцатиголового Ашура-Шары и победить его.

Так сказал Сарагал-нойон своему племяннику, и остыл гнев Ута-Саган-батора. И 
согласился он выступить против чудища, сказав при этом:
— Если добрый дядя Сарагал-нойон посылает меня к пятнадцатиголовому мангатхаю, 
то мне, племяннику, нечего рассиживать, потому что я приехал не на свадьбе 
повеселиться беспечно, не на вечеринке беззаботно погулять.
С этими словами вышел он из дворца, сел на своего быстроногого белого коня и 
отправился прямо на север, во владения пятнадцатиголового мангатхая Ашура-Шары. 
Ехал Ута-Саган-батор, ехал и наехал на непроходимое болото, которое заросло 
такой густой чащобой, что тоненькая да юркая змея не могла проползти сквозь нее,
 а коню и подавно не пройти. Поехал батор направо, поехал налево, не найдя 
дороги, спрашивает своего коня:
— Как одолеть это болото?
Отвечает быстроногий белый конь:
— Проехать эту топь и чащобу никак нельзя. Ты поищи в моей гриве 
золотисто-желтый волос и трижды махни им в сторону болота — тогда и сделается 
дорога.
Нашел Ута-Саган-батор золотисто-желтый волос в гриве своего коня. Махнул этим 
волосом, и пролегла по болоту торная тропа, проехал по ней Ута-Саган-батор. Не 
успел дух перевести, как выросла перед ним высокая гора, не объехать ее, не 
одолеть. Стал батор искать тропинку — не нашел. Рысит туда, рысит сюда — нигде 
нет проезда. Спрашивает он своего коня:
— Как одолеть эту гору?
Отвечает быстроногий белый конь:
— Отступи назад на расстояние дневного пути. Я разбегусь и вскочу на эту гору, 
а ты сумей удержаться в седле!
Отступил Ута-Саган-батор на расстояние дневного пути, быстроногий белый конь 
разбежался, вскочил на самую вершину неприступной горы и говорит своему 
хозяину:
— По всему видать: будет наша богатырская поездка благополучной. Кончится она 
победой над пятнадцатиголовым мангатхаем Ашура-Шарой.
После этого спустился Ута-Саган-батор с горы на другую сторону, поехал по 
долине и приехал к желтому морю, на берегу которого стояло высокое дерево. 
Видит батор: сидят на ветках девять сыновей Хан-Хэрэгдэ-птицы. Один из них 
песню поет, другой сказку говорит, третий плачет, а остальные играют как ни в 
чем не бывало. Подъезжает Ута-Саган-батор к девяти сыновьям Хан-Хэрэгдэ-птицы и 
спрашивает:
— Отчего один из вас плачет, другой сказку говорит, а остальные играют себе, 
забот не зная?
Отвечают ему девять сыновей Хан-Хэрэгдэ-птицы:
— Скоро из желтого моря выйдет громадный змей с золотой звездой во всю грудь. 
Выйдет и съест того из нас, который плачет, а говорящего сказку съест завтра, а 
поющего песню — послезавтра, а уж потом и за остальных примется.
— Как же это происходит? — спрашивает Ута-Саган-батор.
— Вспенится желтое море, высунет чудище из воды свою голову, разинет пасть и 
скажет: «Входи немедля!» Тогда плачущий и оказывается в бездонной утробе 
большого змея, а тот уходит обратно в море.
— Неужто нельзя совладать с чудищем? — спрашивает батор.
Говорят ему девять сыновей Хан-Хэрэгдэ-птицы:
— Одолеть его очень трудно, потому что змей смертельно ядовит. Стоит поразить 
его, как вытечет из убитого и расстелется по долине желтый туман, сжигающий все 
живое.
— Крепкая кость худого молодца находится сзади, крепкая кость доброго молодца — 
спереди. Не к лицу мне отступать! — говорит Ута-Саган-батор.
Выкопал он под деревом глубокую яму, спрятался в ней вместе с конем и 
наказывает девяти сыновьям Хан-Хэрэгдэ-птицы:
— Как только большой змей высунет из воды голову и скажет: «Входи немедля!» — 
дружно отвечайте: «Хочешь есть — возьми и съешь!»
Спрятался Ута-Саган-батор в яме и лежит, ожидая, когда змей явится.
Вот всколыхнулось желтое море, забурлило, закипело. Высунулась из воды змеиная 
голова. Разинуло чудище свою пасть и прошипело:
— Входи немедля!