опоясанная ташуром.
Красавицы еще рассаживались по своим местам, а охотник уже подсыпал на 
приготовленные для них блюда волшебное снадобье из красного узелка. И про себя 
не забыл.
Как только сестры отведали сдобренного снадобьем кушанья, так сразу же 
превратились в соловых кобылиц, а сам охотник — в жеребца. И начал он гонять 
шестерых кобылиц до устали, покусывая за бока и не давая перевести дух. 
Особенно досталось кобылице, опоясанной ташуром, по которому охотник и признал 
свою жену.
Вскоре попадали кобылицы от усталости и принялись жалобно ржать. Отведал 
охотник снадобья из синего узелка и превратился в человека. Дал он снадобья и 
кобылицам, узнавшим наконец-то его. Приняв прежний свой облик, упала жена перед 
охотником на колени и поклялась никогда больше не покидать мужа, не прибегать к 
обману.
Вернулись они всемером во дворец к Хартаган-хану, рассказали хозяину о 
случившемся, и пошел у них пир горой.
С пиршественных столов упало три яблока: одно — бурхану, другое — мне, а третье 
— тому, кто слушал.




КОЗИЙ ХВОСТ

В прежнее раннее время жили на земле буряты, старик со старухой. Детей у них не 
было. Добра они на старость лет не скопили, одежонки хорошей не носили, еды 
вкусной не пробовали, а в хозяйстве у них было десять тощих коз.
Всякий день старик со старухой по очереди пасли козье стадо. Вот однажды выгнал 
старик своих тощих коз на зеленый луг. А самая бойкая коза как взбрыкнула с 
утра, так успокоиться не может: носится как угорелая, то в лес свернуть норовит,
 то на хлебное поле. Кончилось терпенье у старика, погнался он за козой и 
ухватил ее за хвост. Дернулась коза, да так сильно, что хвост в руках у старика 
остался, а коза после этого присмирела, к стаду прибилась, пастись начала.
Положил старик оторванный хвост за пазуху и погнал коз домой. На родном дворе 
осмотрелся. «Куда бы козий хвост деть?» — думает и сунул его в щель под юртой.
Вышла старуха — коз в сарай загнать. Увидела бесхвостую козу, вернулась в юрту 
и накинулась на старика.
— Куда ты смотрел?! — кричит. — Волки у нашей козы хвост отгрызли!
— Вовсе не волки, — проворчал старик.
— Тем хуже! — не унимается старуха. — Люди скажут, что мы от бедности козий 
хвост съели.
Разругались старик со старухой: он ей — слово, она ему — десять в ответ. Старик 
за кнут схватился, старуха — за полено. Так бы и подрались, да услыхали ребячий 
плач, кинулись они в правый угол и увидали в щели под юртой, куда старик козий 
хвост засунул, маленького ребеночка. И совсем уж удивились, когда начал он им 
пенять:
— Хотел я стать вашим сыном, думал утешить одиноких людей на старости лет. А вы 
вон какими вздорными оказались. Уйду я от вас.
— Не уходи! — стали упрашивать старики. — Ты был хвостом самой резвой нашей 
козы. Как хвост у нее был единственный, так в первый и в последний раз видел ты 
между нами ссору. А уж мы тебя полюбим да приголубим, Козьим Хвостом назовем.
Перестал Козий Хвост плакать, запеленали его старики в шкуру ягненка, спать 
уложили.
За ночь он вырос так, что стала мала ему меховая пеленка. За вторую ночь 
перерос он мягкую шкуру изюбра. Через три дня уже не вмещался в шкуре 
трехлетнего быка. Окреп он телом да и сметливым стал.
Через девять дней сделал Козий Хвост ребристый лук и научился без промаха 
стрелять. Наловчился глухарей в петли и зайцев в силки загонять, больших птиц 
разделывать, степных кур разламывать. Стал он таким скорым на ногу, что косулю 
на бегу догонял, стал таким сильным, что медведя голыми руками брал.
А став таким, говорит он отцу с матерью:
— Добывая зверя и питаясь дичиной лесных дебрей, не прожить. Человеку в 
одиночку человеком не стать, одной головешке костром не быть. Надо мне жену 
подыскать. А кто за нищего, хотя и работящего, свою дочь выдаст?
— Не выдадут, сыночек! Не выдадут, Козий Хвостик! — запричитала старуха.
— Вот я и решил: пусть богатые нойоны поделятся со мной своим добром, — говорит 
Козий Хвост.
— Где это видано, чтобы нойоны делились с бедняками вроде нас? — удивился 
старик.
— А мы их спрашивать не будем! — говорит Козий Хвост.
Пошел он к нойону, живущему рядом, угнал из стада лысого барана с белым ртом, 
быстренько освежевал его и зажарил. «Ешьте!» — говорит старику со старухой.
Плачут они, запрокинув головы; смеются, потупив взгляд, но едят.
А нойон хватился своей овцы и по дымку над бедняцкой юртой догадался, где 
искать пропажу.
Входит нойон в юрту, а Козий Хвост последнюю баранью косточку догладывает и чай 
пьет. Рассердился нойон.
— Как вы посмели взять моего барана? — спрашивает.
— Этим бараном ты давно должен был расплатиться с моими стариками за их 
усердный труд, — отвечает Козий Хвост. — И то, что забыл сделать ты, сделал я.