чужеземца.
— Откуда ты будешь родом, молодец? — спрашивает хан.
— Родом я с берега черного моря, — отвечает гость.
— А правда ли, что в ваших краях нет сильнее батора, чем молодец Сагаандар?
— В наших краях, может быть, и не найдется, но куда ему равняться с вами и 
посягать на вашу честь, — отвечает гость.
Остался Буха-хан доволен ответами заезжего молодца и, когда тот попросился 
переночевать, даже обрадовался:
— У кого же вам ночевать, если не у нас? Будьте нашим дорогим гостем. Подать 
угощения! — приказал хан прислуге.
На его зов явилась с золотым подносом в руках согбенная старушка, а вслед за 
ней внес серебряный столик седобородый старик. Узнал в них молодец мать с отцом,
 но вида не подал.
После сытного угощения стали ему постель стелить в ханских покоях. Но Сагаандар 
говорит хану:
— Я человек с дороги, больно запылен да грязен, можно мне переночевать у вашей 
прислуги?
Удивился хан учтивости гостя и велел постелить ему в людской.
Вот улегся молодец на приготовленную у очага постель, а старик Газар Поолин и 
старуха говорят между собой:
— Как он похож на нашего сына Сагаандара! И на плече у него такая же родинка. 
Если бы мы не погубили своего единственного сыночка, может быть, и он бы к нам 
пожаловал.
Хочется старикам обнять молодца, от воспоминаний слезами обливаются.
Растрогался Сагаандар, приподнялся и говорит:
— Я и есть ваш единственный сын, приехавший забрать вас отсюда.
Вконец растерялись мать с отцом, засуетились, забегали. Не знают: горевать им 
или радоваться? Успокоил сын своих родителей и спрашивает:
— Скажи, отец, кликнет ли тебя хан на завтрашней зорьке?
— Еще как кликнет! — отвечает отец. — Хан кричит обычно: «Вставай, лежебока! 
Иди за скотом присмотри!»
— Отец, — говорит Сагаандар, — когда хан тебя позовет, ты скажи ему: «Пусть 
твоих овец волки задавят, а коней иноземцы угонят».
— А тебя, матушка, кликнет ханша рано поутру? — спрашивает сын у матери.
— А как же! — отвечает мать. — Завтра ханша крикнет мне: «Ну-ка, старая 
черепаха, подай одежду!»
— Ответь завтрашним утром через дымоход: «Сама заберешь свои драные штаны!» — 
посоветовал сын.
Вот наступило утро. Проснулся хан и раскричался: «Старик, где ты там? Вставай, 
лежебока! Иди за скотом присмотри!»
Старик в ответ:
— Пусть твоих овец волки задавят, а коней иноземцы угонят!
Буха-хан собственным гневом подавился, прокашляться не может. А тут ханша 
кричит:
— Старуха, ты куда запропастилась? Подай-ка, старая черепаха, мою одежду!
Старуха в ответ:
— Сама заберешь свои драные портки!
Рассвирепела ханша, схватила золотую кожемялку и побежала в людскую. Тогда 
превратился Сагаандар в пеструю змею и лег, обернувшись трижды вокруг очага. 
Хлестнул забежавшую ханшу кончиком хвоста по голове, та с испугу дух испустила.
Услышав крик жены, прибежал сам хан. Снова молодцем обернулся Сагаандар, и 
сошлись они в смертном поединке. Долго они боролись, на месте молочно-белого 
дворца развалины остались, на десять верст вокруг пыль поднялась. Наконец 
молодец Сагаандар одолевать стал. Говорит ослабевший хан:
— Пришел ты по мою богатырскую душу, но застал меня постаревшим. Видно, пора 
мне на тот свет отправляться. Если ты добрый человек, то подложи мне под голову 
позолоченные подушки, а если мстительный и коварный — оставь мои кости 
непокрытыми.
Сказав так, упал хан замертво.
Привез молодец Сагаандар позолоченные подушки Буха-хана и подложил ему под 
голову, обернул тело парчой и шелком, забил вороного аргамака и похоронил рядом 
с хозяином. Преломил лук и стрелы, положил их хану на грудь, а над могильным 
холмом белый молитвенный флажок подвесил.
А потом забрал родителей и благополучно доехал до своих кочевий.
Поднялся Сагаандар на вершину Золотого Хангая, взял прозрачной живой воды, 
освятил той водой отца с матерью, и приняли они ханский облик.
Зажили они радостно и счастливо, молитвой и добром прославляя все сущее. Вот и 
сказке конец.




ТАЛБАК И ТАШУР

В прежние времена жил на свете старик. Всего-то и было у него добра, что коврик 
— талбак да бич — ташур.
Перед смертью призвал старик трех своих сыновей и говорит:
— Если кому-нибудь из вас нужно будет куда-нибудь поехать, садись на талбак, 
погоняй ташуром, и оглянуться не успеешь, как будешь на месте.
После смерти отца начали сыновья делить между собой талбак и ташур, но не