И вот в ворота прошел человек Тенгиля с фонарем в руке. Тогда я тихонько 
заплакал, и заплакал не потому, что боялся, а из-за Урвара. Как это могло 
случиться! Какое жестокое невезение! И надо же им явиться именно сейчас и 
схватить его!

– Урвар из Долины Терновника, готовься к смерти! – произнес человек Тенгиля. – 
Скоро тебя отведут к Катле. Черные гонцы уже в пути.

При свете его фонаря мы увидели большую деревянную клетку с толстыми прутьями и 
поняли, что в ней и держали, как зверя, пленного Урвара.

Человек Тенгиля поставил фонарь на землю рядом с клеткой.

– Тенгиль в великой милости своей дозволил дать тебе фонарь в твой последний 
час. Чтобы ты мог снова привыкнуть к свету и увидеть Катлу, когда встретишься с 
ней. Ты, верно, мечтаешь об этом?

Он расхохотался во все горло, а затем исчез за воротами, которые снова со 
страшным скрежетом захлопнулись за ним.

А мы стояли у клетки, где томился Урвар, и глядели на него при свете фонаря. 
Это было жалкое зрелище. Он едва мог шевелиться, но все-таки подполз ближе и 
протянул к нам руки сквозь деревянную решетку клетки.

– Юнатан Львиное Сердце, – сказал он. – Я много слышал о тебе дома, в Долине 
Терновника. А теперь ты вдруг пришел сюда!

– Да, теперь я пришел сюда! – подхватил Юнатан, и тут я снова услышал, как он 
чуточку всхлипнул, да, и он тоже, из-за жалкого вида Урвара.

А потом, вытащив нож из-за пояса, ринулся на клетку.

– Давай, Сухарик! Помоги мне! – сказал он.

И я тоже стал наносить удары ножом по перекладинам решетки. Хотя что мы могли 
сделать двумя ножами? Нам нужны были бы топор и пила.

Мы расщепляли дерево ножами, пока не начали кровоточить руки, и плакали. Ведь 
Урвар тоже чувствовал нашу беспомощность. Но он, быть может, все-таки верил, 
что это не безнадежно. Он тяжело дышал от нетерпения в своей клетке и порой 
бормотал:

– Скорее! Скорее!

И мы работали так, что все руки у нас были в крови. Мы рубили ножами как 
безумные, каждую минуту ожидая, что ворота отворятся и войдут черные гонцы, и 
тогда настанет конец и Урвару, и нам, и всей Долине Терновника.

Они заберут с собой не только одного Урвара. Нынче вечером Катле достанутся 
трое!

Я чувствовал: больше мне не выдержать; мои руки дрожали так, что я едва мог 
держать нож. И Юнатан кричал от ярости, он был страшно зол на эти перекладины, 
которые не желали поддаваться, как мы ни надрывались. Он пинал их ногами, он 
кричал и снова долбил их ножом, и снова пинал, и вот тут-то наконец одна 
перекладина треснула и сломалась. А потом еще одна. Но этого было достаточно.

– Ну вот, Урвар, ну вот… – повторял Юнатан. Но в ответ он услышал лишь тяжелое 
дыхание. Тогда он влез в клетку и вытащил оттуда Урвара, который не мог ни 
стоять, ни ходить. Я тоже едва стоял, но все же, шатаясь, побрел вперед, 
освещая путь фонарем. А Юнатан потащил Урвара к нашей спасительной пещере. 
Теперь и он устал и тоже задыхался. Да, мы все трое задыхались. Мы дышали, как 
загнанные звери. Да и ощущали мы себя точно так же, по крайней мере я. Как уж 
ему, Юнатану, это удалось, не знаю, но он протащил Урвара по всей пещере, затем 
протиснулся вместе с ним в узкий лаз и каким-то удивительным образом пропихнул 
Урвара, который был ни жив ни мертв. И я был почти в таком же состоянии, когда 
настал мой черед протискиваться через лаз. Но я так и не успел это сделать. 
Потому что мы услыхали, как в отдалении заскрежетали ворота, и тут мне 
показалось, что силы покинули меня. Я вообще не мог шевельнуться.

– Быстрее, быстрее, давай фонарь! – задыхаясь, шепнул Юнатан, и я протянул ему 
фонарь, хотя руки у меня дрожали.

Фонарь нужно было спрятать, малейшего лучика света было достаточно, чтобы 
выдать нас.

Черные гонцы – они были уже в пещере. Там были и люди Тенгиля с фонарями в 
руках. Сразу стало ужасно светло. Но в нашем отдаленном углу – совсем темно. 
Юнатан наклонился, схватил меня за руки и втянул меня обратно в лаз, в темную 
галерею. И там мы лежали, задыхаясь, все трое, и слышали крики: