– Попытаться выяснить, откуда вылезла Катла, – сказал он.

Хотя заметно было, что он не верит своим собственным словам.

– Если бы у нас впереди был целый год, – сказал он, – тогда, может быть… Но у 
нас всего лишь один день!

Только он произнес эти слова, как что-то произошло. В узкой расселине, где мы 
расположились, в глубине ее, у самого горного склона, росло несколько пышных 
кустов, и из этих кустов выскочил внезапно испуганный насмерть лис. Он 
прошмыгнул мимо нас и тут же исчез, прежде чем мы успели его разглядеть.

– Откуда, хотел бы я знать, выскочил этот лис? – удивился Юнатан. – Я должен 
это выяснить.

Он исчез за кустами.

Я продолжал сидеть на месте и ждать. Но его так долго не было ни видно ни 
слышно, что в конце концов я забеспокоился.

– Где ты, Юнатан? – воскликнул я.

И тут наконец-то послышался ответ. И прозвучал он совершенно дико.

– Знаешь, откуда он выскочил, этот лис? Из самой горы Катлы! Там – большая 
пещера!

Может, все было предопределено в древние времена, во времена сказок! Быть может,
 уже тогда Юнатану было предназначено стать спасителем Урвара ради 
благоденствия Долины Терновника! И, быть может, существовали какие-то сказочные 
существа, которые и направляли наши шаги, а мы этого не знали? А иначе как бы 
мог Юнатан отыскать вход в пещеру Катлы? Как раз там, где мы поставили наших 
лошадей! Это было не менее удивительно, чем то, что среди всех домов в Долине 
Терновника я выбрал Маттиасгорден, а не какое-нибудь другое жилище.

Лаз из пещеры Катлы! Вот что нашел Юнатан, иначе мы и не думали. Это был лаз 
прямо в горном склоне, совсем узкий лаз. Но Юнатан сказал, что он был 
достаточно широк для того, чтобы туда протиснулась изголодавшаяся драконша. А 
что ей было делать, если, проснувшись через многие тысячи лет, она увидела, что 
ее обычный вход в пещеру перегорожен медными воротами?

Лаз был достаточно велик и для нас! Я не спускал глаз с темной пещеры. 
Интересно, сколько там может быть еще спящих драконов, которые проснулись бы, 
если бы кто-то вошел в пещеру и его угораздило бы наступить на них? Вот о чем я 
размышлял.

И тут я почувствовал на своих плечах руку Юнатана.

– Сухарик, – сказал он, – я не знаю, что ждет меня там, в глубине пещеры, но я 
должен туда немедленно пойти.

– Я тоже должен туда пойти, – сказал я, хотя голос мой чуточку и дрожал.

Юнатан слегка провел указательным пальцем по моей щеке, как он иногда это делал.


– А не лучше ли тебе подождать здесь, вместе с лошадьми?

– Разве я не говорил тебе, что, куда бы ты ни пошел, я пойду за тобой? – 
спросил я.

– Да, говорил, – согласился Юнатан, и голос его при этом зазвучал радостно.

– Потому что я хочу быть с тобой, – сказал я, – Даже если там преисподняя!

Да, пещера Катлы и была преисподней. Проникнуть туда через эту черную дыру было 
все равно что проникнуть в злой, черный сон, от которого невозможно пробудиться.
 Это было все равно как после светлого дня очутиться в черной вечной ночи. А 
вся пещера Катлы была не что иное, как доисторическое логово вымерших драконов, 
полное злобы с самых древних времен. Тогда драконьи яйца высиживались здесь, 
верно, тысячами, и жестокие драконы выползали отсюда целыми полчищами и 
кидались убивать подряд всех, кто только попадался им на пути. Такое древнее 
драконье логово, по мнению Тенгиля, как раз и могло стать прекрасной тюрьмой. Я 
дрожал, думая о том, что он творил с людьми в пещере Катлы. Я думал, что воздух 
там был спертым от старого закоренелого зла. И я слышал странный шепот в 
окружавшей нас жуткой тишине. Шепот доносился откуда-то из глубин пещеры. И 
вдруг меня осенило: это узники Тенгиля шепчут о всех муках, и о всех слезах, и 
о всех смертях, которые им пришлось пережить во времена владычества Тенгиля. Я 
хотел спросить Юнатана, слышит ли он тоже этот шепот, но не спросил, решив, что 
все это мне только почудилось.