Он был так доволен, что уличил меня во лжи. Радовался, что теперь Маттиаса 
казнят, а его Тенгиль наверняка похвалит.

– Дай-ка мне свечу! – велел он, и я исполнил приказание.

Мне хотелось броситься к дверям, выскочить в сад и велеть Маттиасу бежать, пока 
не поздно, но я не мог сдвинуться с места. От страха меня тошнило.

Дудик видел это и злорадно ухмылялся. Он не торопился, вовсе нет, он тянул 
время, чтобы я напугался еще сильнее. Позлорадствовав вволю, он сказал:

– Ну, пошли, парень, покажешь мне, где спит старик Маттиас.

Он распахнул ногой дверь каморки и втолкнул меня туда так сильно, что я 
запнулся о высокий порог. Дудик поднял меня рывком и остановился, держа свечу в 
руке.

– Ах ты, врунишка, давай показывай, где дед!

Я не смел ни шелохнуться, ни поднять глаза. Я был в полном отчаянии, мне 
хотелось умереть!

Но тут, когда я уже ни на что не надеялся, послышался сердитый голос Маттиаса:

– Что тут за шум? Даже ночью человеку не дают покоя!

Я поднял глаза и увидел, что Маттиас сидит на постели в дальнем, самом темном 
углу комнаты и щурится на свет. Он был в одной рубашке, всклокоченный, как 
будто только что проснулся. А у раскрытого окна стояло прислоненное к стене 
корыто. Да, видно, мой новый дедушка был проворней ящерицы!

А на Дудика было почти что жалко смотреть. Он стоял, тупо уставясь на Маттиаса. 
Никогда еще не видел я такой дурацкой рожи!

– Да я просто зашел, чтобы напиться воды, – мрачно заявил он.

– Воды? Да как же так? – спросил Маттиас. – Разве ты не знаешь, что Тенгиль 
запретил вам пить нашу воду? Он думает, что мы можем отравить вас. А если ты 
еще раз меня разбудишь, я тебя и в самом деле отравлю!

Не знаю, как он посмел сказать такое Дудику. Но, может, с людьми Тенгиля так и 
нужно было разговаривать? Потому что Дудик, хмыкнув, поспешил убраться и 
вскарабкался на стену.



Глава 10

Никогда не доводилось мне видеть по-настоящему свирепого человека, пока я не 
увидел Тенгиля из Карманьяки.

Он переплывал в своей позолоченной лодке Реку Древних Рек, а я стоял на берегу 
вместе с Маттиасом и ждал его.

А послал меня туда Юнатан. Ему хотелось, чтобы я взглянул на Тенгиля.

«Потому что тогда тебе будет понятней, почему люди в здешней долине трудятся, 
как рабы, голодают и умирают с одной-единственной мыслью и мечтой – снова 
увидеть свою долину свободной».

Высоко-высоко на вершине Горы Древних Гор стоял неприступный замок Тенгиля. 
Лишь иногда переправлялся он через реку в Долину Терновника, чтобы нагонять 
страх на местных жителей, дабы никто из них не забывал, кто он такой, Тенгиль, 
и не осмеливался бы мечтать о свободе. Так говорил Юнатан.

Сначала я почти ничего не видел. Так много солдат Тенгиля, заслоняя реку, 
стояло передо мной. Длинная цепь солдат – их пригнали охранять Тенгиля, пока он 
пребывает в Долине Терновника. Сдается мне, он боялся, что какая-нибудь стрела 
со страшным свистом вонзится в него откуда-нибудь сзади. Юнатан говорил, что 
тираны всегда боятся, а Тенгиль был самый страшный из тиранов.

Нет, сначала ни Маттиас, ни я ничего не видели. Но потом я догадался, что 
делать. Солдаты стояли там такие важные, широко расставив ноги… Солдаты Тенгиля.
 И если я распластаюсь по земле за спиной того, кто шире всех расставил ноги, 
то смогу взглянуть на реку меж его ног.

Но я не мог подговорить на это Маттиаса.

– Важнее всего, чтобы увидел ты, – сказал он. – И чтобы ты никогда не забывал,