– Это нравится всем людям, – продолжал Юнатан, – и если им ничего другого не 
нужно, скажи мне, почему они не могут спокойно любоваться всем этим? Почему 
должен явиться какой-то Тенгиль и разрушить это?

Ответить я не мог, и тогда Юнатан сказал:

– Пошли, лучше нам вернуться в дом!

Но сразу пойти в дом мы не могли. Сначала нам нужно было ждать сигналов 
Маттиаса и узнать, где обретается Толстый Дудик.

Стало совсем темно. Мы уже не могли увидеть Маттиаса, видели только свет его 
фонаря.

– Он поднял фонарь, значит, этот дурацкий Дудик отошел! – сказал Юнатан. – 
Пошли быстро!

Но только мы побежали, как фонарь мгновенно опустился, и мы резко остановились. 
Мы услышали топот скачущих галопом лошадей; потом лошади остановились и кто-то 
заговорил с Маттиасом.

Юнатан толкнул меня в спину.

– Иди туда! – прошептал он. – Иди к Маттиасу!

Сам Юнатан юркнул в заросли терновника, а я, дрожа от страха, пошел на свет 
фонаря.

– Да я только вышел подышать свежим воздухом, – говорил Маттиас, – больно 
хорошая погода нынче вечером.

– Ишь ты, хорошая погода! – ответил грубый голос. – Разве ты не знаешь, что 
после захода солнца нельзя выходить? Что это карается смертной казнью?

– До чего же ты строптив, дед! – сказал другой. – Между прочим, где этот 
мальчишка?

– Да вот он, – ответил Маттиас, потому что я уже подошел к нему.

И я тут же узнал обоих всадников, потому что это были Ведер и Кадер.

– А ты не собираешься нынче ночью отправиться в горы, чтобы полюбоваться лунным 
светом? – спросил Ведер. – Кстати, как тебя звать-то, плутишка? Ты мне этого 
так и не сказал.

– Да меня называют просто Сухариком, – ответил я. Это я посмел сказать, ведь 
этого имени никто не знал, ни Юсси и никто другой, кроме Юнатана, меня и 
Маттиаса.

– Тоже мне Сухарик! – сказал Кадер. – Послушай-ка, Сухарик, ты думаешь, зачем 
мы сюда приехали?

Мне показалось, что ноги у меня подкашиваются. «Чтобы посадить меня в пещеру 
Катлы, – подумал я. – Видно, они раскаялись в том, что отпустили меня, и теперь 
пришли забрать». Что я еще мог подумать?

– Видишь ли, – продолжал Кадер, – мы ездим здесь по вечерам, чтобы проверять, 
исполняют ли жители приказ Тенгиля. Твоему деду это, смотрю я, трудно понять, 
так ты растолкуй ему, что вам обоим будет худо, если вы не привыкнете сидеть 
дома после того, как стемнеет.

– Да не забывай, – встрял Ведер, – что в другой раз тебе это даром не пройдет, 
если мы застанем тебя, где тебе быть не положено. Заруби это себе на носу, 
Сухарик! Умрет твой дед или нет, нам наплевать. Но ведь ты еще мал, а вырастешь,
 захочешь стать солдатом Тенгиля, не так ли?

«Солдатом Тенгиля! – подумал я. – Нет уж, да скорей я умру!» Но вслух я этого 
не сказал. Я до смерти боялся за Юнатана и не посмел злить их, поэтому вежливо 
ответил:

– Да, конечно, захочу.

– Хорошо, – сказал Ведер. – Тогда завтра утром ты можешь спуститься к большой 
пристани и увидеть Тенгиля, освободителя Долины Терновника. Завтра он 
переправится через Реку Древних Рек в золотой лодке и причалит к большой 
пристани.

Потом они собрались уезжать. Но в последний момент Кадер придержал коня.

– Послушай-ка, старик! – крикнул он Маттиасу, который уже был на полпути к дому.