оказаться за тысячу миль отсюда. Но я находился здесь, и рядом со мной были 
люди, которые могли оказаться друзьями с таким же успехом, как и врагами, и я 
должен был это узнать во что бы то ни стало. Я лег на живот и пополз на звуки 
их голосов. В открытый проем пещеры светила луна, и полоска лунного света 
падала как раз в мое убежище, но я держался в темноте и медленно-медленно 
подползал ужом все ближе к говорившим.

Они сидели на залитой светом полянке и разводили огонь. Их было двое, оба с 
грубыми лицами. На головах у них были надеты черные шлемы. Я впервые увидел 
лазутчиков и солдат Тенгиля, но сразу же догадался, что это были они! Я знал, 
что эти двое – из шайки жестоких людей Тенгиля, решивших погубить зеленые 
долины Нангиялы. И к ним в руки я попасться не хотел, уж пусть бы лучше меня 
задрал волк! Они говорили тихо, но я подполз к ним в темноте так близко, что 
слышал каждое слово. Видно, они на кого-то злились, потому что один из них 
сказал:

– Я отрежу ему уши, если он и на этот раз не явится вовремя.

А другой ответил:

– Да, надо проучить его. Из-за него мы должны здесь сидеть одну ночь за другой, 
а какой от него, по правде говоря, толк? Подстреливать почтовых голубей, 
конечно, дело хорошее, но Тенгиль требует большего. Он хочет засадить Софию в 
пещеру Катлы, а если этот дурень нам не поможет, я ему не завидую!

Тут я понял, о ком они говорили и кого ждали. Речь шла о Хуберте!

«Успокойтесь, – подумал я. – Погодите лишь, пока он сдерет с волка шкуру. А 
потом он явится, уж поверьте мне! Он покажется на тропе, этот человек, который 
должен поймать для вас Софию!»

Я весь горел от стыда. Мне было стыдно, что у нас в Долине Вишен есть предатель.
 И все же я хотел увидеть его, когда он появится, ведь теперь у меня наконец 
будет доказательство. Одно дело подозревать, другое – знать наверняка, чтобы я 
мог сказать Софии: «Хуберт – предатель, ты должна избавиться от него! А не то 
придет конец и тебе, и всей Долине Вишен!»

Как жутко ждать, когда ждешь чего-то страшного! Предатель – это что-то страшное,
 я весь сжимался, думая об этом, лежа в темноте. Я даже почти перестал бояться 
людей у костра, думая о самом ужасном, о том, что скоро увижу, как предатель 
выедет на лошади по тропе из-за скалы. Мне было жутко, но я всматривался до 
боли в глазах туда, где он должен был показаться.

Двое у костра уставились в ту же сторону. Они тоже знали, откуда он должен 
вынырнуть. Но ни один из нас не знал, когда он появится.

Мы ждали. Они ждали, сидя у костра, а я – лежа на животе в пещере. Луна успела 
отодвинуться от пещерного проема, но время, казалось, застыло. Мы ждали, но 
никто не появлялся! Ждали так долго, что хотелось вскочить и закричать, чтобы 
положить этому конец. Казалось, будто все вокруг замерло в ожидании – луна и 
горы, вся эта страшная лунная ночь, затаив дыхание, ждала предателя.

И наконец он появился. Далеко на тропинке, залитой лунным светом, показался 
всадник. Да, он появился как раз там, где я ожидал. При виде него я содрогнулся.
 «Хуберт, как ты можешь?» – подумал я.

В глазах у меня защипало, и я зажмурился. А может, я зажмурился, чтобы не 
видеть его. Я ждал этого негодяя так долго, что, когда он наконец появился, у 
меня не было сил взглянуть на его лицо. И я зажмурился. Я слышал лишь 
приближающийся стук копыт его коня.

Наконец он подъехал и придержал коня. И тут я открыл глаза. Ведь я должен быть 
увидеть, как выглядит предатель, предавая своих. Да, я хотел видеть Хуберта в 
ту минуту, когда он явился, чтобы предать Долину Вишен и всех, кто в ней жил.

Но это был не Хуберт. Это был Юсси! Золотой Петух!



Глава 8

Юсси! И никто другой!

До меня это дошло не сразу. Юсси, такой добрый, веселый и румяный, который 
давал мне печенье и утешал меня, когда я горевал, – предатель!

А сейчас он сидел у огня совсем близко от меня вместе с людьми Тенгиля – 
Ведером и Кадером, что по-шведски значит Исполнитель и Смотритель, и объяснял, 
почему он не приехал раньше.