Однажды вечером я отправился в «Золотой петух». Мне было невмоготу сидеть 
одному в Рюттаргордене, там стояла такая тишина, что мои мысли звучали слишком 
громко. А радоваться этим мыслям не приходилось.

Когда я вошел в трактир без Юнатана, все, все до одного, уставились на меня.

– Вот те раз! – сказал Юсси. – Явилась только половина братьев Львиное Сердце! 
Куда же ты подевал Юнатана?

Нелегко мне было выкрутиться. Я помнил, о чем мне твердили София с Юнатаном. 
Мне было велено молчать, куда и зачем отправился Юнатан, что бы ни случилось. 
Не говорить ни слова ни одной душе! И я сделал вид, что не слышал вопроса Юсси. 
Но рядом со мной сидел Хуберт.

– Да, так где же Юнатан? Неужто София лишилась своего маленького садовника? – 
спросил он.

– Да нет, Юнатан на охоте, – ответил я, – охотится на волков.

Надо же мне было что-то сказать! И мне показалось, что я неплохо вывернулся, 
ведь Юнатан рассказывал мне, что в горах водятся волки.

В тот вечер Софии на постоялом дворе не было. Но, кроме нее, там собралась, как 
обычно, вся деревня. Они, как всегда, пели и веселились. Но я с ними не пел. 
Для меня все теперь было по-другому. Без Юнатана мне здесь было невесело, и я 
скоро собрался уходить.

– Не куксись, Карл Львиное Сердце, – сказал мне на прощание Юсси. – Юнатан, 
поди, скоро вернется домой с охоты.

Ах, как я был благодарен ему за эти слова! Он похлопал меня по щеке и дал с 
собой вкусного печенья.

– Погрызешь его, пока будешь сидеть дома и ждать Юнатана, – добавил он.

Добрый был этот Золотой Петух. Мне даже стало как-то не так одиноко.

Я приехал домой, сел у камина и стал есть печенье. Днем солнышко уже сильно 
пригревало, почти как летом. Но мне все же приходилось разводить в большом 
очаге огонь, потому что толстые стены нашего дома еще не прогрелись.

Когда я улегся на свой откидной диванчик, мне было холодно, но я тут же уснул. 
Во сне я видел Юнатана. Сон был такой страшный, что я проснулся.

– Да, да, Юнатан! – закричал я. – Я иду! – снова крикнул я и вскочил с постели.

В темноте эхом отозвался чей-то крик. Это кричал Юнатан! В моем сне он кричал и 
звал меня на помощь. Я это знал. У меня в ушах еще звенел этот крик. И мне 
захотелось прямо в эту минуту, темной ночью броситься искать его, где бы он ни 
был. Но скоро я понял, что это невозможно. Что мог сделать я, такой 
беспомощный? Я мог лишь снова улечься в постель. Меня била дрожь, и я 
чувствовал себя маленьким, растерянным, испуганным, одиноким, самым одиноким на 
свете.

Ненамного стало мне легче, когда настало утро, а потом пришел светлый, ясный 
день. Конечно, страшный сон как-то отдалился, потускнел, но крик Юнатана, его 
призыв о помощи не выходил у меня из головы. Мой брат звал меня – разве я не 
должен отправиться в путь и искать его?

Я сидел часами возле кроликов и думал, что мне делать. Мне не с кем было 
поговорить, не у кого спросить совета. К Софии я идти не мог, она бы меня не 
отпустила. Она ни за что не позволила бы мне ехать, не настолько она была глупа.
 Ведь то, что я задумал, было глупо, и я сам это понимал. И опасно. Опаснее и 
быть не могло. А ведь я совсем не храбрый.

Не знаю, как долго я сидел, прислонясь к стене конюшни, и рвал траву. Я сорвал 
все травинки до одной вокруг того места, где сидел. Но это я заметил уже потом, 
а не тогда, когда сидел и мучился, не зная, что делать. Часы шли, а я все сидел 
и сидел. Может, я сидел бы там и до сих пор, если бы не вспомнил слова Юнатана, 
что иногда нужно решиться и на опасное дело, а не то ты не человек, а куча 
дерьма!

И тут я решился. Стукнув кулаком по клетке с кроликами, так что бедняги 
подпрыгнули, я сказал громко, чтобы уверить самого себя:

– Я сделаю это! Я сделаю это! Я вовсе не куча дерьма!

Ах, как мне стало легко, когда я принял решение!