День для Малыша тянулся бесконечно долго, он провёл его совсем один и никак не 
мог дождаться вечера.

«Похоже на сочельник», — подумал он. Он играл с Бимбо, возился с марками и даже 
немного позанимался арифметикой, чтобы не отстать от ребят в классе. А когда 
Кристер должен был, по его расчётам, вернуться из школы, он позвонил ему по 
телефону и рассказал о скарлатине.

— Я не могу ходить в школу, потому что меня изолировали, понимаешь?

Это звучало очень заманчиво — так считал сам Малыш, и Кристер, видно, тоже так 
считал, потому что он даже не сразу нашёлся, что ответить.

— Расскажи это Гунилле, — добавил Малыш.

— А тебе не скучно? — спросил Кристер, когда к нему вернулся дар речи.

— Ну что ты! У меня ведь есть… — начал Малыш но тут же осёкся.

Он хотел было сказать: «Карлсон», но не сделал этого из-за папы. Правда, 
прошлой весной Кристер и Гунилла несколько раз видели Карлсона, но это было до 
того, как папа сказал, что о нём нельзя говорить ни с кем на свете.

«Может быть, Кристер и Гунилла давно о нём забыли, вот бы хорошо! — думал Малыш.
 — Тогда он стал бы моим личным тайным Карлсоном». И Малыш поторопился 
попрощаться с Кристером.

— Привет, мне сейчас некогда с тобой разговаривать, — сказал он.

Обедать вдвоём с фрекен Бок было совсем скучно, но зато она приготовила очень 
вкусные тефтели. Малыш уплетал за двоих. На сладкое он получил яблочную 
запеканку с ванильным соусом. И он подумал, что фрекен Бок, может быть, не так 
уж плоха.

«Лучшее, что есть в домомучительнице, — это яблочная запеканка, а лучшее в 
яблочной запеканке — это ванильный соус, а лучшее в ванильном соусе — это то, 
что я его ем», — думал Малыш.

И всё же это был невесёлый обед, потому что столько мест за столом пустовало. 
Малыш скучал по маме, по папе, по Боссе и по Бетан — по всем вместе и по 
каждому отдельно. Нет, обед был совсем невесёлый, к тому же фрекен Бок без 
умолку болтала о Фриде, которая уже успела изрядно надоесть Малышу.

Но вот наступил вечер. Была ведь осень, и темнело рано. Малыш стоял у окна 
своей комнаты, бледный от волнения, и глядел на звёзды, мерцавшие над крышами. 
Он ждал. Это было хуже, чем сочельник. В сочельник тоже устаёшь ждать, но разве 
это может сравниться с ожиданием прилёта маленького привидения из Вазастана!.. 
Куда там! Малыш в нетерпении грыз ногти. Он знал, что там, наверху, Карлсон 
тоже ждёт. Фрекен Бок уже давно сидела на кухне, опустив ноги в таз с водой, — 
она всегда подолгу принимает ножные ванны. Но потом она придёт к Малышу 
пожелать ему спокойной ночи, это она обещала. Вот тут-то и надо подать сигнал. 
И тогда — о боже праведный, как всегда говорила фрекен Бок, — о боже праведный, 
до чего же это было захватывающе!

— Если её ещё долго не будет, я лопну от нетерпения, — пробормотал Малыш.

Но вот она появилась. Прежде всего Малыш увидел в дверях её большие, чисто 
вымытые босые ноги. Малыш затрепетал, как пойманная рыбка, так он испугался, 
хотя ждал её и знал, что она сейчас придёт. Фрекен Бок мрачно поглядела на него.


— Почему ты стоишь в пижаме у открытого окна? Немедленно марш в постель!

— Я… я глядел на звёзды, — пробормотал Малыш. — А вы, фрекен Бок, не хотите на 
них взглянуть?

Это он так схитрил, чтобы заставить её подойти к окну, а сам тут же незаметно 
сунул руку пол занавеску, за которой был спрятан шнур, и дёрнул его изо всех 
сил. Он услышал, как на крыше зазвенел колокольчик. Фрекен Бок это тоже 
услышала.

— Где-то там, наверху, звенит колокольчик, — сказала она. — Как странно!

— Да, странно! — согласился Малыш. Но тут у него прямо дух захватило, потому 
что от крыши вдруг отделилось и медленно полетело по тёмному небу небольшое, 
белое, круглое привидение. Его полёт сопровождался тихой и печальной музыкой. 
Да, ошибки быть не могло, заунывные звуки «Плач малютки привидения» огласили 
тёмную, осеннюю ночь.

— Вот… О, гляди, гляди… Боже праведный! — воскликнула фрекен Бок.