Он замолчал и тихо застонал. Фрекен Бок подошла поближе к нему и рукой 
потрогала его лоб.

— Что случилось? Вы больны, господин Иенсен?

— Да, болен, — с трудом произнёс дядя Юлиус. — Надеюсь, что болен… Уходи, — 
добавил он, обращаясь к Малышу.

И Малыш ушёл. Но он задержался за дверью, потому что хотел услышать, что ещё 
скажет дядя Юлиус.

— Я умный и трезвый человек, — продолжал дядя Юлиус. — Таинственные явления, о 
которых пишут в газетах, разные там глупости, не могут мне задурить голову… 
потому надеюсь, что я просто болен.

— Что случилась? — повторила фрекен Бок. — У меня было видение… Наверно, у меня 
жар, а это — бред, — сказал дядя Юлиус и вдруг понизил голос до шёпота, так что 
Малыш едва расслышал его слова. — Мне не хотелось бы, фрекен Бок, чтобы вы это 
кому-либо рассказывали, но мне почудилось, что сюда явился летающий гном с 
красным зонтиком.



Карлсон устраивает тарарам и блины

На следующее утро, когда Малыш проснулся, Карлсона уже не было. Пижама Боссе 
валялась скомканной на полу. Окно было распахнуто, так что Малыш сразу решил, 
что Карлсон полетел к себе домой. Конечно, жаль, но, с другой стороны, может, 
это даже хорошо. Фрекен Бок не будет ругаться. Ей вовсе не обязательно знать, 
что Карлсон ночевал у Малыша. Всё же удивительно, до чего без Карлсона сразу 
делалось пусто и скучно, хоть плачь. Правда, навести после него порядок было 
нелегко. Но стоило ему уйти, каак Малыш начинал по нему скучать. Вот и сейчас, 
увидя, что он исчез, Малышу тут же захотелось послать ему привет. Он подошёл к 
окну и трижды дёрнул за верёвочку, скрытую занавеской. Это была верёвочка от 
звонка, который смастерил Карлсон, чтобы Малыш мог подавать ему сигналы. 
Дёрнешь за верёвочку, и у Карлсона на крыше звонит колокольчик. Карлсон сам 
определил, сколько звонков что значит.

— Позвонишь раз — это значит: «Приходи», — сказал Карлсон. — Два раза — значит: 
«Приходи поскорее», а три раза — значит: «Спасибо, что на свете есть такой 
красивый, умный и в меру упитанный мужчина, и такой смелый, и во всех 
отношениях прекрасный, как ты, Карлсон».

Вот именно это и хотел сейчас Малыш сказать Карлсону. Поэтому он три раза 
дёрнул за верёвочку и услышал, как трижды зазвенел колокольчик на крыше. И 
представьте себе, он получил ответ. Раздался пистолетный выстрел, а потом Малыш 
услышал — правда, едва-едва, ведь расстояние было велико, — как Карлсон запел 
свою песенку: «Боссе, биссе, биссе, бом!»

— Не надо, Карлсон, не надо! — шептал Малыш.

Глупый Карлсон! Расхаживает себе по крыше, стреляет, поёт. Как легко его могут 
услышать Филле и Рулле, подкараулить, поймать, а потом сдать в редакцию, чтобы 
получить десять тысяч!

— Что ж, сам виноват, — сказал Малыш, обращаясь к Бимбо, который лежал в своей 
корзинке и глядел так, что казалось, всё понимает. Малыш натянул на себя 
штанишки и рубашку и стал играть с Бимбо, ожидая, пока проснётся дом.

Дядя Юлиус, видно, ещё спал, во всяком случае, из спальни не доносилось ни 
звука, но из кухни уже тянуло ароматом свежемолотого кофе, и Малыш пошёл 
посмотреть, что делает фрекен Бок.

Она сидела, тяжело навалившись на стол, и пила свою первую чашку кофе. Очень 
странно, но она не возразила, когда. Малыш присел рядом. Никакой каши, видно, 
не было, наоборот, фрекен Бок явно встала так рано, чтобы приготовить к 
завтраку что-то вкусное. И правда, два блюда с тёплыми, пахнувшими корицей 
булочками стояли на буфете, а в хлебной корзинке на столе тоже высилась целая 
гора булочек. Малыш взял булочку и налил себе стакан молока. Так они сидели 
друг против друга и завтракали в полном молчании. В конце концов фрекен Бок 
сказала:

— Интересно, как там живёт Фрида?

Малыш оторвал глаза от стакана с молоком и изумлённо поглядел на 
домомучительницу. Они с ней такие разные, а оказывается, ей не хватает Фриды, 
как ему Карлсона.

— Фрекен Бок, вы скучаете по Фриде? — спросил он дружелюбно.