ганно бросились наутек, видно, решили, что петух спятил. То же подумал и
Эмиль. Он растерянно смотрел на бесновавшегося петуха и совсем забыл про
Заморыша. Но если уж говорить о том, что кто-то спятил, так это как  раз
Заморыш. Поросенку тоже захотелось погоняться за курами, и он с  пронзи-
тельным хрюканьем бросился вслед за петухом. Эмиль все больше  и  больше
удивлялся. Он никак не мог взять в толк, что приключилось.  Заморыш  но-
сился кругами, громко и дико хрюкая. Казалось, ему было весело, но вот с
его ногами, насколько мог видеть Эмиль, творилось что-то  неладное.  Ко-
пытца то и дело разъезжались в разные стороны, будто не слушались его, и
Заморыш тоже шлепался бы на землю, если бы каждый раз, когда его заноси-
ло, он не подпрыгивал вверх, чему его обучил  Эмиль.  Это  помогало  ему
сохранять равновесие.
   На кур было жалко глядеть. Никогда в жизни они не видели, чтобы поро-
сенок гонялся за ними и подпрыгивал вверх. Вот они  и  удирали  со  всех
ног. Бедные куры! В их безумном кудахтанье слышался вопль: это уж  слиш-
ком! Мало того, что спятил петух, так за  ними  еще  носится  громадными
скачками взбесившийся поросенок с дико вытаращенными глазами!
   Да, в самом деле, это было уж слишком! Ведь Эмиль знал, что с перепу-
гу можно даже умереть, а тут он вдруг увидел это  собственными  глазами:
куры одна за другой повалились на землю и  остались  лежать  неподвижно,
без признаков жизни. Да, так оно и было: повсюду в траве валялись  мерт-
вые куры. Белоснежные и бездыханные. Это было  страшное  зрелище.  Эмиль
отчаянно зарыдал. Что скажет мама, если придет и  увидит  своих  кур?  И
Лотта-Хромоножка, его собственная курица, тоже лежала белым  неподвижным
комочком. Эмиль, плача, подобрал ее. Ну  да,  конечно,  умерла.  Никаких
признаков жизни! Бедная Лотта-Хромоножка, вот и пришел  конец  ей  и  ее
бессчетным вкусным яйцам. Единственное, что теперь  Эмиль  мог  для  нее
сделать, так это как можно скорее похоронить со всеми почестями. Он  во-
образил надгробный камень, где будет написано:
   "Здесь покоится Лотта-Хромоножка, до смерти напуганная петухом и  За-
морышем". Эмиль всерьез рассердился на Заморыша. Этого выродка он  снова
запрет в свинарнике и никогда больше  не  выпустит!  А  Лотта-Хромоножка
пусть пока полежит в дровяном сарае. Эмиль бережно отнес ее туда и поло-
жил на деревянную колоду. Пусть отдохнет в ожидании своих похорон,  бед-
ная Лотта!
   Когда Эмиль вышел из сарая, он увидел, что петух и Заморыш снова вер-
нулись к вишням. Нечего сказать, хороши голубчики! Сперва до смерти  на-
пугали кур, а потом преспокойно продолжают пиршество,  будто  ничего  не
случилось! Уж петухуто не мешало бы иметь хоть каплю совести и  немножко
погоревать. Ведь с помощью Заморыша он разом разделался со всеми  своими
женами. Но, повидимому, петух отнесся к этому равнодушно.
   Правда, теперь он и поросенок пожирали вишни не так жадно. Вдруг  пе-
тух снова шлепнулся на землю, а за ним и Заморыш. Эмиль был  так  сердит
на них обоих, что даже не поинтересовался, живы они или сдохли. Впрочем,
он видел, что они не мертвы, не то что куры.  Петух  слабо  кукарекал  и
чуть дергал ногами, а Заморыш, вероятно, дремал, пытаясь время от време-
ни приоткрыть глаза, и в горле у него что-то булькало.
   В траве валялось еще довольно много вишен, и Эмиль  взял  попробовать
одну. На вкус она была не совсем такой, как обычная вишня,  но  действи-
тельно довольно вкусной! И как это маме могло прийти в  голову  закопать
такие хорошие ягоды в куче мусора?
   Да, мама! Ведь надо пойти и рассказать о беде с курами. Но  идти  ему
не очень хотелось. Во всяком случае, не обязательно  идти  сразу.  Он  в
раздумье съел несколько вишен... потом еще несколько... нет, ему  что-то
совсем не хотелось идти к маме сейчас!
   Тем временем на кухне мама готовила ужин косарям. И вот они все вмес-
те явились домой: папа Эмиля и Альфред, Лина и Креса-Майя. Усталые и го-
лодные после долгого рабочего дня, расселись они вокруг кухонного стола.
Но место Эмиля пустовало, и мама вспомнила, что уже  довольно  давно  не
видела своего мальчика.
   - Лина, сходи-ка взгляни, нет ли Эмиля у Заморыша, - приказала мама.
   Лина ушла и долго не возвращалась. Наконец она появилась на пороге  и
стала ждать, пока все обратят на нее внимание. Она хотела, чтобы все од-
новременно услышали поразительную новость,  которую  она  собиралась  им
преподнести.
   - Что с тобой? Почему ты стоишь как столб?  Что-нибудь  стряслось?  -
спросила мама Эмиля.
   Лина таинственно улыбнулась.
   - Стряслось ли что... да, право, не знаю, что  и  сказать...  Но  ку-
ры-то, это уж точно, сдохли. А петух - пьяный! И  Заморыш  -  пьяный!  А
Эмиль... Эмиль... -  сказала  Лина  и  перевела  дух.  -  Эмиль  -  тоже
пьяный...
   Что творилось в тот вечер в Каттхульте! Просто трудно описать!
   Папа Эмиля шумел и кричал, мама плакала, маленькая Ида плакала,  Лина
тоже плакала, правда, так - за компанию. Креса-Майя охала и вздыхала. Ей
было уже не до ужина. Она должна была немедленно бежать и раззвонить но-
вость всем и каждому в округе:
   - Ох-ох-ох! Бедняги эти Свенссоны из Каттхульта! Эмиль, горюшко наше,
напился пьяным и перебил всех кур! Ох-ох-ох!
   Один только Альфред не потерял голову. Когда Лина явилась с  ужасными