Папа и мама Эмиля, да и Лина, тоже устали. Они без конца искали  Эми-
ля, Лина же не переставая искала Альфреда, и больше искать у них не было
сил.
   - Ой, мои ноги! - простонала мама Эмиля, а папа угрюмо покачал  голо-
вой.
   - Веселенький праздник, нечего сказать, - проворчал он. - Поехали до-
мой в Каттхульт, больше нам здесь делать нечего.
   И они потащились к лесной опушке, чтобы запрячь коня  и  тронуться  в
путь. И тут они увидели, что к дереву рядом с Маркусом привязана и Юллан
и что они вместе жуют сено.
   Мама зарыдала.
   - Где мой маленький Эмиль? - причитала она.
   Лина, дернув головой, в сердцах сказала:
   - Вечно он со своими проделками, этот  мальчишка!  Вот  уж  настоящий
сорвиголова!
   И тут вдруг папа, мама и Лина услыхали, что кто-то несется к  ним  во
всю прыть. Это был вконец запыхавшийся Альфред.
   - Где Эмиль? - спросил он. - Я искал его целый день.
   - А мне-то что до него, - зло сказала Лина и уселась в повозку, чтобы
ехать домой.
   Подумать только! Она тут же наткнулась на Эмиля!
   В повозке оставалось еще немного сена,  и  на  этом-то  сене  и  спал
Эмиль. Понятно, он проснулся, когда Лина взгромоздилась на него. И сразу
же разглядел того, кто прибежал сюда запыхавшись и стоял рядом с ним.
   Эмиль обхватил шею Альфреда, одетого в синий солдатский мундир.
   - Это ты, Альфред?! - спросил он.
   И тут же снова заснул.
   Потом хуторяне поехали домой в Каттхульт.  Маркус  тянул  повозку,  а
привязанная к повозке Юллан трусила сзади. Время от времени Эмиль просы-
пался и видел темный лес и светлое летнее небо; он  чувствовал  свежесть
ночи, вдыхал запах сена и лошадей, слышал, как стучат их копыта и  поск-
рипывают колеса повозки. Но все-таки большую часть пути он спал,  и  ему
снилось, что Альфред скоро вернется домой, в Каттхульт, к нему -  Эмилю.
Альфред непременно должен вернуться.
   Это было восьмого июля, когда Эмиль повеселился от души на  празднике
в Хультсфреде. Угадай, кто еще искал Эмиля в тот день. Спроси  Кресу-Ма-
йю. Нет, лучше не надо, а то она очень расстроится и на руках у нее выс-
тупят красные пятнышки, которые очень чешутся и потом долгодолго не схо-
дят.
   Теперь ты слышал, что натворил Эмиль и  седьмого  марта,  и  двадцать
второго мая, и десятого июня, и восьмого июля, но в  календаре  найдется
еще сколько угодно свободных дней для того, кто  хочет  проказничать.  А
Эмиль хотел. Он проказничал почти каждый день, весь год  напролет,  и  в
особенности девятнадцатого августа, одиннадцатого октября и третьего но-
ября. Ха-ха-ха! Я просто умираю от смеха, как вспомню, что  он  натворил
третьего ноября! Но я обещала маме Эмиля никому никогда про это не расс-
казывать! Хотя именно в тот день леннебержцы пустили по всей округе под-
писной лист. Жалея своих соседей Свенссонов из Каттхульта, тех самых,  у
которых не ребенок, а настоящий сорвиголова, они сложились по  пятьдесят
эре каждый, завязали собранные деньги в узелок и пришли к маме Эмиля.
   - Хватит этих денег, чтобы отправить Эмиля в Америку? - спросили они.
   Нечего сказать, здорово придумали! Отправить Эмиля в  Америку!..  Еще
неизвестно, кто тогда достался бы им в председатели муниципалитета!  Ну,
когда настал бы срок. К счастью, мама Эмиля не согласилась на это дурац-
кое предложение. В сердцах она швырнула узелок с такой силой, что деньги
разлетелись по всей Леннеберге.
   - Эмиль - чудесный малыш, - сказала мама, - и мы любим его таким, ка-
кой он есть!
   Хотя мама и защищала всегда своего Эмиля, сама она немного  беспокои-
лась за него. Мамы всегда беспокоятся, когда люди приходят жаловаться на
их детей. И вот как-то вечером, когда Эмиль лежал  в  кровати  со  своей
"шапейкой" и своей "ружейкой", она подошла и села рядом.
   - Эмиль, - сказала она, - ты скоро подрастешь и пойдешь в школу.  Как
же ты будешь вести себя в школе, раз ты такой сорванец и проказам  твоим
нет конца?
   Эмиль лежал в постели - ну просто ангелочек: светлый, кудрявый, голу-
боглазый.
   - Халли-дайен, халли-далли-да, - запел он, так как и слушать не желал
такую болтовню.
   - Эмиль, - строго повторила мама, - как ты будешь вести себя в школе?
   - Хорошо, - пообещал Эмиль. - Может, я перестану проказничать... ког-
да пойду в школу.
   Мама Эмиля вздохнула.
   - Ну что же, будем надеяться, - сказала она и пошла к двери.
   Тогда Эмиль, приподняв голову и улыбнувшись, лукаво добавил:
   - Но я не ручаюсь...
 
 
   НОВЫЕ ПРОДЕЛКИ ЭМИЛЯ ИЗ ЛЕННЕБЕРГИ