ые, — настоящее произведение искусства! Когда Снежная королева бывала 
дома, она восседала посреди этого озера и говорила потом, что она сидит на 
зеркале разума: по ее мнению, это было единственное и неповторимое зеркало, 
самое лучшее на свете.

Кай посинел и почти почернел от холода, но не замечал этого, — ведь поцелуй 
Снежной королевы сделали его нечувствительным к стуже, а сердце его давно 
превратилось в кусок льда. Он возился с остроконечными плоскими льдинками, 
укладывая их на все лады, — Кай хотел что-то сложить из них. Это напоминало 
игру, которая называется “китайской головоломкой”; состоит она в том, что из 
деревянных дощечек складываются различные фигуры. И Кай тоже складывал фигуры, 
одну затейливее другой. Эта игра называлась “ледяной головоломкой”. В его 
глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их — занятием 
первостепенной важности. И все потому, что в глазу у него сидел осколок 
волшебного зеркала. Он складывал целые слова из льдин, но никак не мог 
составить того, что ему так хотелось, — слова “вечность”. А Снежная королева 
сказала ему: “Сложи это слово, — и ты будешь сам себе господин, а я подарю тебе 
весь мир и новые коньки”. Но он никак не мог его сложить.

—Теперь я полечу в теплые края! — сказала Снежная королева. — Загляну в черные 
котлы!

Котлами она называла кратеры огнедышащих гор, Везувия и Этны.

—Побелю их немного. Так надо. Это полезно для лимонов и винограда! Снежная 
королева улетела, а Кай остался один в пустом ледяном зале, тянувшемся на 
несколько миль. Он смотрел на льдины и все думал, думал, так что голова у него 
трещала. Окоченевший мальчик сидел неподвижно. Можно было подумать, что он 
замерз.

А тем временем Герда входила в огромные ворота, где разгуливали свирепые ветры. 
Но она прочла вечернюю молитву, и ветры утихли, словно заснули. Герда вошла в 
необозримый пустынный ледяной зал, увидела Кая и тотчас узнала его. Девочка 
бросилась ему на шею, крепко обняла его и воскликнула:

—Кай, мой милый Кай! Наконец-то я тебя нашла!

Но Кай даже не пошевельнулся: он сидел все такой же невозмутимый и холодный. И 
тут Герда расплакалась: горячие слезы упали Каю на грудь и проникли в самое 
сердце; они растопили лед и расплавили осколок зеркала. Кай взглянул на Герду, 
а она запела:



—Розы в долинах цветут... Красота!
Скоро мы узрим младенца Христа.

 

Кай вдруг залился слезами и плакал так сильно, что второй осколок выкатился из 
глаза. Он узнал Герду и радостно воскликнул:

—Герда! Милая Герда! Где ты пропадала? И где я сам был? — И он посмотрел по 
сторонам. — Как здесь холодно! Как пустынно в этих огромных залах!

Он крепко прижался к Герде, а она смеялась и плакала от радости. Да, радость ее 
была так велика, что даже льдины пустились в пляс, а когда устали, улеглись так,
 что из них составилось то самое слово, которое велела сложить Каю Снежная 
королева. За это слово она пообещала подарить ему свободу, весь свет и новые 
коньки.

Герда поцеловала Кая в обе щеки, и они опять порозовели; поцеловала в глаза — и 
они засияли, как у нее; поцеловала его руки и ноги — и он снова стал бодрым и 
здоровым. Пусть Снежная королева возвращается, когда ей вздумается, — ведь его 
отпускная, написанная блестящими ледяными буквами, лежала здесь.

Кай и Герда взялись за руки и вышли из дворца. Они говорили о бабушке и розах, 
что росли дома под самой крышей. И повсюду, где они шли, стихали буйные ветры, 
а солнышко выглядывало из-за туч. У куста с красными ягодами их поджидал 
северный олень, он привел с собой и молодую олениху, вымя ее было полно молока. 
Она напоила детей теплым молоком и поцеловала их в губы. Потом она с оленем 
отвезла Кая и Герду сначала к Финке. У нее они отогрелись и узнали дорогу домой,
 а потом отправились к лапландке; та сшила им новую одежду и починила салазки 
Кая.

Олень с оленихой бежали рядом и провожали их до самой границы Лапландии, где 
уже пробивалась первая зелень. Тут Кай и Герда расстались с оленями и с 
лапландкой.

—Прощайте! Прощайте! — говорили они друг другу.

Щебетали первые птички, деревья покрылись зелеными почками. Из лесу верхом на 
великолепном коне выехала молодая девушка в ярко-красной шапочке и с пистолетом 
в руках. Герда сразу узнала коня, когда-то