Редьярд Киплинг

                                  Маугли

                     перевод с английского Н. Дарузес


                              БРАТЬЯ МАУГЛИ

     Было семь часов знойного вечера в Сионийских горах, когда  Отец  Волк
проснулся после дневного отдыха, почесался, зевнул и  расправил  онемевшие
лапы одну за другой, прогоняя сон.  Мать  Волчица  дремала,  положив  свою
крупную серую морду на четверых волчат, а те ворочались и  повизгивали,  и
луна светила в устье пещеры, где жила вся семья.
     - Уф! - сказал Отец Волк. - Пора опять на охоту.
     Он уже собирался спуститься скачками с горы, как вдруг низенькая тень
с косматым хвостом легла на порог и прохныкала:
     - Желаю тебе удачи, о Глава Волков!  Удачи  и  крепких,  белых  зубов
твоим благородным детям. Пусть они никогда не забывают, что на свете  есть
голодные!
     Это был шакал, Лизоблюд Табаки, - а волки Индии презирают  Табаки  за
то, что он рыщет повсюду, сеет раздоры, разносит  сплетни  и  не  брезгает
тряпками и обрывками кожи, роясь в деревенских мусорных кучах. И  все-таки
они боятся Табаки, потому что он чаще  других  зверей  в  джунглях  болеет
бешенством и тогда мечется по лесу и кусает всех, кто только попадется ему
навстречу. Даже тигр бежит и прячется, когда бесится маленький Табаки, ибо
ничего хуже бешенства не может приключиться с  диким  зверем.  У  нас  оно
зовется водобоязнью, а  звери  называют  его  "дивани"  -  бешенство  -  и
спасаются от него бегством.
     - Что ж, войди и посмотри сам, - сухо сказал Отец Волк. - Только  еды
здесь нет.
     - Для волка нет, - сказал Табаки, но для такого ничтожества, как я, и
голая кость - целый пир. Нам, шакалам, не к лицу привередничать.
     Он прокрался в глубину пещеры, нашел оленью кость с остатками мяса и,
очень довольный, уселся, с треском разгрызая эту кость.
     - Благодарю за угощенье, - сказал  он,  облизываясь.  -  Как  красивы
благородные дети! Какие у них большие глаза! А  ведь  они  еще  так  малы!
Правда, правда, мне бы следовало помнить, что царские дети с самых  первых
дней уже взрослые.
     А ведь Табаки знал не хуже всякого другого, что нет  ничего  опаснее,
чем хвалить детей в глаза, и с удовольствием наблюдал, как смутились  Мать
и Отец Волки.
     Табаки сидел молча, радуясь тому, что накликал на других беду,  потом
сказал злобно:
     - Шер-Хан, Большой Тигр, переменил место охоты. Он  будет  весь  этот
месяц охотиться здесь, в горах. Так он сам сказал.
     Шер-Хан был тигр, который жил в двадцати  милях  от  пещеры,  у  реки
Вайнганги.
     - Не имеет права! - сердито начал Отец Волк. - По Закону Джунглей  он
не может менять место охоты, никого не предупредив. Он распугает всю  дичь
на десять миль кругом, а мне... мне теперь надо охотиться за двоих.
     - Мать недаром прозвала его Лангри (Хромой), - спокойно сказала  Мать
Волчица. - Он с самого рождения  хромает  на  одну  ногу.  Вот  почему  он
охотится только за домашней скотиной. Жители селений по берегам  Вайнганги
злы на него, а теперь он явился сюда, и у нас начнется то же:  люди  будут
рыскать за ним по лесу, поймать  его  не  сумеют,  а  нам  и  нашим  детям
придется бежать куда глаза глядят, когда подожгут траву. Право,  нам  есть
за что благодарить Шер-Хана!
     - Не передать ли ему вашу благодарность? - спросил Табаки.
     - Вон отсюда! - огрызнулся Отец Волк.  -  Вон!  Ступай  охотиться  со
своим господином! Довольно ты намутил сегодня.
     - Я уйду, - спокойно ответил Табаки. - Вы и сами скоро услышите голос
Шер-Хана внизу,  в  зарослях.  Напрасно  я  трудился  передавать  вам  эту
новость.
     Отец Волк насторожил уши: внизу,  в  долине,  сбегавшей  к  маленькой
речке, послышался сухой, злобный, отрывистый, заунывный рев тигра, который
ничего не поймал и нисколько не  стыдится  того,  что  всем  джунглям  это
известно.
     - Дурак! - сказал Отец Волк. - Начинать таким  шумом  ночную  работу!
Неужели он думает, что наши олени похожи на жирных буйволов с Вайнганги?
     - Ш-ш! Он охотится нынче не за буйволом и не  за  оленем,  -  сказала
Мать Волчица. - Он охотится за человеком.
     Рев перешел в глухое ворчание, которое раздавалось как будто со  всех
сторон разом. Это был тот рев, который пугает лесорубов и цыган,  ночующих
под открытым небом, а иногда заставляет их бежать прямо в лапы тигра.
     - За человеком! - сказал Отец Волк, оскалив белые зубы. - Разве  мало
жуков и лягушек в прудах, что ему понадобилось есть человечину, да еще  на
нашей земле?
     Закон Джунглей,  веления  которого  всегда  на  чем-нибудь  основаны,
позволяет зверям охотиться на человека только тогда, когда они учат  своих