- Это так. Но тогда он бросается на него сзади нападая,  отворачивает
голову, потому что боится. Если человек посмотрит на тигра, он убежит. А в
свою  ночь  он  входит  в  деревню  не  прячась.  Он  идет  между  домами,
просовывает голову в дверь, а люди падают перед ним на колени, и тогда  он
убивает. Один раз - в ту ночь.
     "О! - сказал Маугли про себя, перевертываясь в воде с боку на бок.  -
Теперь я понимаю, почему Шер-Хан попросил меня взглянуть на него. Ему  это
не помогло, он не мог смотреть мне в глаза, а  я...  разумеется,  не  упал
перед ним на колени. Но ведь я  не  человек,  я  принадлежу  к  Свободному
Народу".
     - Гм-м! - глухо проворчала Багира. - А тигр знает свою ночь?
     - Нет, не знает, пока Лунный  Шакал  не  выйдет  из  ночного  тумана.
Иногда эта ночь бывает летом, в сухое время, а иногда  зимой,  когда  идут
дожди. Если бы не Первый из Тигров, этого не случилось бы и никто  из  нас
не знал бы Страха.
     Олени грустно вздохнули, а Багира коварно улыбнулась.
     - Люди знают эту... сказку? - спросила она.
     - Никто ее не знает, кроме тигров и нас, слонов, детей Тха. Теперь  и
вы, те, что на берегах, слышали ее, и больше мне нечего сказать вам.
     Хатхи окунул  хобот  в  воду  в  знак  того,  что  не  желает  больше
разговаривать.
     - Но почему же, почему, - спросил Маугли, обращаясь к Балу, -  почему
Первый из Тигров перестал есть траву,  плоды  и  листья?  Ведь  он  только
сломал шею быку. Он не сожрал его. Что же заставило  его  отведать  свежей
крови?
     - Деревья и  лианы  заклеймили  тигра,  Маленький  Брат,  и  он  стал
полосатым, каким мы видим его теперь. Никогда больше не станет он есть  их
плодов, и с того самого дня он мстит оленям, буйволам и другим  травоедам,
- сказал Балу.
     - Так ты тоже знаешь эту сказку?  Да?  Почему  же  я  никогда  ее  не
слыхал?
     - Потому, что джунгли полны таких сказок. Стоит только начать,  им  и
конца не будет. Пусти мое ухо, Маленький Брат!



                            НАШЕСТВИЕ ДЖУНГЛЕЙ

     Вы, конечно, помните, что Маугли, пригвоздив шкуру Шер-Хана  к  Скале
Совета, сказал всем волкам, сколько их осталось от Сионийской Стаи, что  с
этих пор будет охотиться в джунглях один, а четверо волчат Матери  Волчицы
пообещали охотиться вместе с ним. Но не так-то легко сразу переменить свою
жизнь, особенно в джунглях. После того  как  Стая  разбежалась  кто  куда,
Маугли прежде всего отправился в родное логово и залег спать на весь  день
и на всю ночь. Проснувшись, он рассказал Отцу Волку  и  Матери  Волчице  о
своих приключениях среди людей ровно столько, сколько  они  могли  понять.
Когда Маугли стал играть  перед  ними  своим  охотничьим  ножом  так,  что
утреннее солнце заиграло и заблистало на его лезвии - это  был  тот  самый
нож, которым он снял шкуру с Шер-Хана, - волки сказали,  что  он  кое-чему
научился. После того Акеле и Серому Брату  пришлось  рассказать,  как  они
помогали Маугли гнать буйволов по оврагу,  и  Балу  вскарабкался  на  холм
послушать их а Багира почесывалась от удовольствия при мысли  о  том,  как
ловко Маугли воевал с тигром.
     Солнце давно уже взошло, но никто и не думал ложиться спать,  а  Мать
Волчица время от времени закидывала голову кверху и радостно вдыхала запах
шкуры Шер-Хана, доносимый ветром со Скалы Совета.
     - Если бы не Акела с Серым Братом, - сказал в заключение Маугли, -  я
бы ничего не смог сделать. О Мать Волчица, если б  ты  видела,  как  серые
буйволы неслись по оврагу и как они ломились в деревенские  ворота,  когда
человечья стая бросала в меня камнями!
     - Я рада, что не видела этого, - сурово сказала Мать Волчица. - Не  в
моем обычае терпеть, чтобы моих волчат гоняли, как шакалов! Я бы заставила
человечью стаю поплатиться за это, но пощадила бы женщину, которая кормила
тебя молоком. Да, я пощадила бы только ее одну!
     - Тише, тише, Ракша! - лениво заметил  Отец  Волк.  -  Наш  Лягушонок
опять вернулся к нам и так поумнел, что  родной  отец  должен  лизать  ему
пятки. А не все ли равно - одним  шрамом  на  голове  больше  или  меньше?
Оставь человека в покое.
     И Балу с Багирой отозвались, как эхо:
     - Оставь человека в покое!
     Маугли, положив голову на бок  Матери  Волчицы,  улыбнулся  довольной
улыбкой и сказал, что и он тоже не хочет больше ни видеть, ни слышать,  ни
чуять человека.
     - А что, если люди не оставят тебя в покое, Маленький Брат? -  сказал
Акела, приподняв одно ухо.
     - Нас пятеро, - сказал Серый Брат,  оглянувшись  на  всех  сидящих  и
щелкнув зубами.
     - Мы тоже могли  бы  принять  участие  в  охоте,  -  сказала  Багира,
пошевеливая хвостом и глядя на Балу. - Но к чему думать теперь о человеке,
Акела?!