непрерывно двигались, точно поршни, шагая через восемь футов сразу; морщинистая 

кожа на сгибах 
его ног шелестела. Низкие кусты по обеим сторонам Кала Нага шуршали со звуком 
рвущегося 
полотна; молодые деревья, которые он раздвигал своими плечами, пружиня, 
возвращались на свои 
прежние места и хлестали его по бокам, а длинные гирлянды различных сплетенных 
вместе лиан 
свешивались с его клыков и колыхались, когда он покачивал головой из стороны в 
сторону, прорубая 
для себя дорогу. Маленький Тумаи совсем прижался к большой шее слона, чтобы 
какая-нибудь 
качающаяся ветвь не смела его на землю; в глубине души мальчик желал снова 
очутиться в лагере.
     Трава начала чмокать; ноги Кала Нага тонули и вязли; ночной туман в 
глубине 
долины леденил 
Маленького Тумаи. Послышался плеск, журчание быстро движущейся воды, и Кала Наг 

пошел вброд 
через реку, на каждом шагу ощупывая дорогу. Сквозь шум воды, плескавшейся около 

ног слона, 
Маленький Тумаи слышал другой плеск и крики слонов вверху по течению реки и 
внизу; до него 
донеслось громкое ворчание, сердитое фырканье; вся дымка вокруг него, казалось, 

наполнялась 
волнистыми тенями.
     - Ах, - произнес он вполголоса, и его зубы застучали, - все слоны в эту 
ночь освободились. 
Значит, они будут танцевать.
     Кала Наг вышел из реки; вода ручьями стекала с него, он продул свой хобот 
и 
снова начал 
подниматься. Но на этот раз не в одиночестве; ему не пришлось также расчищать 
дорогу. Перед ним 
уже была готовая тропинка шириной в шесть футов; примятая на ней трава джунглей 

старалась 
расправиться и подняться. Вероятно, всего за несколько минут до него в этом 
месте прошло много 
слонов. Маленький Тумаи оглянулся; крупный дикий слон с большими бивнями и со 
свиными 
глазками, горевшими как раскаленные угли, выходил из туманной реки. Но деревья 
тотчас же снова 
сблизились, и они двинулись вперед и вверх; повсюду слышались крики слонов, 
треск и шум 
ломающихся веток.
     Наконец на самой вершине горы Кала Наг остановился между двумя стволами. 
Стволы эти 
составляли часть кольца деревьев, которое окаймляло пространство в три-четыре 
акра; на всей 
площадке, как мог видеть мальчик, земля была утоптана и тверда, точно кирпичный 

пол. В ее центре 
росло несколько деревьев, но их кора была содрана, и обнаженные места этих 
стволов при свете 
луны блестели, точно полированные. С их верхних ветвей свешивались лианы и 
большие белые, как 
бы восковые, колокольчики, похожие на цветы вьюнка, покачиваясь в крепком сне; 
внутри же кольца 
из деревьев не виднелось ни одной зеленой былинки; там не было ничего, кроме 
утрамбованной 
земли.
     При свете месяца она казалась серой, как сталь; только от слонов падали 
чернильно-черные тени. 
Маленький Тумаи, затаив дыхание, смотрел на все глазами, которые, казалось, 
были 
готовы 
выскочить из орбит, и чем больше он смотрел, тем больше показывалось слонов. 
Маленький Тумаи 
умел считать только до десяти; он много раз считал по пальцам, наконец потерял 
счет десяткам 
десятков, и у него начала кружиться голова. Вокруг открытой площадки он слышал 
треск низких 
кустов; это слоны поднимались по горному склону; но едва выходили они из-за 
деревьев, как 
начинали двигаться, точно призраки.