распустил охотников 
из горных лагерей, потому что охотничий сезон подходил к концу. Теперь за 
столом, под деревом, 
сидел туземный писец и выдавал жалованье карнакам. Получив плату, каждый 
погонщик отходил к 
своему слону и присоединялся к веренице, готовой двинуться в путь. Разведчики, 
охотники и 
загонщики, служившие при кеддах и жившие в джунглях, круглый год сидели на 
спинах 
собственных слонов Петерсен сахиба или стояли, прислонясь к деревьям, держа 
ружья и смеясь над 
уезжавшими погонщиками; смеялись они также, когда вновь пойманные слоны 
разрывали цепь и 
убегали.
     Большой Тумаи подошел к писцу вместе с Маленьким Тумаи, державшимся позади 

него, и при 
виде мальчика Мачуа Аппа, главный охотник, понизив голос сказал своему другу:
     - Вот хороший мальчишка. Жаль, что этот молодой петушок джунглей будет 
прозябать в 
долинах.
     Надо сказать, что у Петерсен сахиба был острый слух, как и подобает 
человеку, который привык 
прислушиваться к движению самого бесшумного из всех живых существ - к шагам 
дикого слона. 
Лежа на спине Пудмини, он повернулся и сказал:
     - Что такое? Я не слышал, чтобы между карнаками долин был хоть один 
человек, который сумел 
бы опутать веревкой хотя бы мертвого слона.
     - Это не взрослый, а мальчик. В последний раз он вошел в кеддах и бросил 
нашему Бармао 
конец веревки, когда мы старались оттащить слоненка с пятном на плече от его 
матери.
     Мачуа Аппа показал пальцем на Маленького Тумаи; Петерсен сахиб посмотрел 
на 
него, и 
Маленький Тумаи поклонился до земли.
     - Он кинул веревку? Да ведь он ростом меньше колышка в лагерном загоне. 
Как 
тебя зовут, 
малыш? - спросил мальчика Петерсен сахиб.
     Маленький Тумаи так испугался, что не мог говорить, но позади него стоял 
Кала Наг; по знаку 
мальчика Черный Змей схватил его своим хоботом и поднял на один уровень со лбом 

Пудмини. 
Теперь Тумаи очутился против великого Петерсена сахиба и закрыл лицо руками, 
потому что, когда 
дело не касалось слонов, он был так же застенчив и пуглив, как и все другие 
дети.
     - Ого, - улыбаясь в усы, заметил Петерсен сахиб. - А зачем научил ты 
своего 
слона этому 
фокусу? Не для того ли, чтобы он помогал тебе красть зеленый хлеб с крыш домов, 

на которые 
раскладывают сушиться колосья?
     - Нет, не зеленый хлеб, Покровитель Бедных, а дыни, - ответил Маленький 
Тумаи, и сидевшие 
кругом громко расхохотались. Все они в детстве учили своих слонов этой штуке. 
Маленький Тумаи 
висел на восемь футов от земли, но желал провалиться на восемь футов под землю.
     - Это Тумаи, мой сын, сахиб, - сказал Большой Тумаи и нахмурился. - Он 
очень дурной 
мальчик и кончит жизнь в тюрьме, сахиб.
     - Сильно сомневаюсь, - возразил Петерсен сахиб. - Мальчик, который в его 
лета не боится 
войти в полный кеддах, не окончит жизнь в тюрьме. Смотри, малыш, вот тебе 
четыре 
анна; истрать 
их на сласти, даю их за то, что под большой копной волос у тебя есть голова. Со 

временем ты, может 
быть, сделаешься тоже охотником. - Большой Тумаи нахмурился больше прежнего. - 
Тем не 
менее помни, что кеддах неподходящее место для детских игр, - прибавил Петерсен 

сахиб.
     - Значит, я не должен входить туда, сахиб? - вздыхая спросил Маленький 
Тумаи.