донг-ток! Наг умер! Донг! Нагена умерла! Динг-донг-ток". И вот все птицы в саду 

запели, все 
лягушки принялись квакать; ведь Наг и Нагена поедали не только птичек, но и 
лягушек.
     Когда Рикки подошел к дому, к нему навстречу вышли Тэдди, мать Тэдди (она 
все еще была 
бледна, так как только что оправилась от обморока) и отец Тэдди; они чуть не 
плакали над мангусом. 
Вечером он ел все, что ему давали, пока мог есть, и улегся спать на плече 
Тэдди; 
когда же мать 
мальчика поздно ночью пришла взглянуть на своего сына, она увидела Рикки.
     - Он спас нам жизнь и спас Тэдди, - сказала она своему мужу. - Только 
подумай; он всех нас 
избавил от смерти.
     Рикки-Тикки внезапно проснулся: мангусы спят очень чутким сном.
     - О, это вы, - сказал он. - Чего вы хлопочете? Все кобры убиты; а если бы 
и 
не так, я здесь.
     Рикки-Тикки мог гордиться; однако он не слишком возгордился и охранял сад, 

как и подобало 
мангусу, - зубами и прыжками; и ни одна кобра не решалась больше показываться 
за 
садовой 
оградой.


МАЛЕНЬКИЙ ТУМАИ

     Кала Наг, - что значит Черный Змей, - сорок семь лет служил индийскому 
правительству всеми 
способами, доступными слону. Когда его поймали, ему уже минуло двадцать лет, 
следовательно, 
теперь он приближался к семидесяти годам, - зрелый возраст для слона. Кала Наг 
помнил, как 
однажды на его лоб наложили большую кожаную подушку, и он вытащил орудие из 
глубокой грязи; 
это случилось до афганской войны 1842 года, когда он еще не вошел в полную силу.
 
Мать Кала Нага 
- Рада-Пиари (Рада Дорогая), - пойманная в одно время с ним, раньше чем у него 
выпали 
маленькие молочные бивни, сказала ему, что слоны, которые чего-либо боятся, 
неминуемо попадают 
в беду. И Кала Наг скоро осознал справедливость ее слов, потому что, когда 
перед 
ним в первый раз 
разорвался снаряд, он закричал, отступил, и штыки поранили его мягкую кожу. 
Итак, не достигнув 
двадцати пяти лет, он перестал бояться чего бы то ни было, приобрел всеобщую 
любовь и стал 
считаться лучшим слоном правительства Индии; за ним ухаживали больше, чем за 
его 
собратьями. 
Работал он много: во время похода в Верхнюю Индию Кала Наг переносил палатки, 
по 
двести пудов 
палаток сразу; однажды его подняли на судно паровым краном, и в течение многих 
дней везли по 
воде; в неизвестной ему стране, где-то далеко от Индии, его заставили нести на 
своей спине мортиру; 
и там, в Магдале, он видел мертвого императора Теодора, вернулся на пароходе и, 

как говорили 
солдаты, получил право носить медаль, выбитую в честь абиссинской войны. Прошло 

десять лет; 
Кала Нага отослали в страшную страну, Али-Мушед, где его собратья умирали от 
голода, холода, 
падучей болезни и солнечных ударов; позже его послали на несколько тысяч миль 
южнее, чтобы он 
таскал и складывал в громадные груды толстые стволы индийского дуба на лесных 
дворах 
Моулмена. В этом месте он чуть не убил непокорного молодого слона, 
отказавшегося 
выполнить 
свою долю работы.
     Его увели от лесных порубок и поручили ему вместе с несколькими десятками