нежная жена с кроткими глазами, вышла из моря, а он схватил ее за шиворот, 
опустил на свой 
участок и ворчливо сказал:
     - Как всегда опоздала! Где ты была?
     В течение тех четырех месяцев, которые Морской Ловец оставался на отмелях, 

он ничего не ел, а 
потому бывал обыкновенно в дурном настроении. Матка знала, что ему не нужно 
отвечать. Она 
огляделась кругом и нежно промурлыкала:
     - Как ты заботлив. Ты опять занял прежнее место!
     - Я думаю - занял! - сказал Морской Ловец. - Посмотри на меня.
     Он был весь исцарапан; из его тела кровь сочилась местах в двадцати; один 
его глаз почти совсем 
закрылся, а бока были в лохмотьях.
     - Ох вы, мужчины, мужчины, - сказала Матка, обвевая себя задним ластом. - 
Почему это вы 
не можете быть благоразумны и спокойно занимать места? Право, можно думать, что 

ты дрался с 
касаткой Убийцей Китов.
     - С половины мая я только и делал, что дрался. В нынешнем году берег 
наполнен до 
противности. Я встретил, по крайней мере, сотню котиков с Луканнонской отмели, 
которые 
отыскивали пристанище. Почему это никто не хочет оставаться в своих собственных 

областях?
     - Я часто думала, что мы были бы гораздо счастливее, если бы устроились на 

острове Выдры, а 
не оставались в этом густо населенном месте, - заметила Матка.
     - Ба, на остров Выдры плавает только молодежь. Если бы мы отправились туда,
 
все подумали 
бы, что мы боимся. Нам необходимо заботиться о сохранении приличий, моя милая.
     Морской Ловец гордо втянул голову в плечи и несколько минут притворялся, 
будто он спит, а 
между тем все время наблюдал, нельзя ли подраться. Теперь, когда на земле уже 
собрались все 
котики и их жены, вы могли бы за несколько миль от берега услышать в море их 
шум, покрывавший 
громкий прибой волн. На берегу было более миллиона котиков: старые котики, 
маленькие котики, их 
матери и холостяки. Они дрались, ссорились, кричали, ползали и играли; уплывали 

в море; толпами 
и полками возвращались к суше; лежали на каждом футе берега, насколько мог 
видеть глаз; 
бригадами шныряли, пронизывая туман. Здесь почти всегда туманно, за исключением 

тех дней, в 
которые на короткое время выходит солнце и всему придает цвет жемчуга или 
радуги.
     Детеныш Матки, Котик, родился в разгар смятения; он весь состоял из головы 

и плеч и смотрел 
бледными, водянисто-голубыми глазами; все, как подобало новорожденному детенышу.
 
Тем не 
менее в его шерстке было что-то, что заставило Матку очень внимательно 
присмотреться к нему.
     - Морской Ловец, - сказала она, помолчав, - наш маленький будет белый.
     - Пустые прибрежные раковины и сухие водоросли! - фыркнул Морской Ловец. - 

В мире 
никогда не бывало белого котика.
     - Я не виновата, - сказала Матка, - но теперь будет, - и она запела тихую 
воркующую 
песенку, которую все матери поют своим детенышам-котикам: "Не плавай, пока тебе 

не минет шести 
недель, не то твоя голова погрузится в воду" и т. д.
     Конечно, сперва маленькое существо не понимало ее слов. Котик возился и 
играл подле своей 
матери и научился быстро уходить прочь, когда его отец дрался с другим котиком 
и 
бойцы с 
громким ревом катались по скользким камням. Матка отправлялась за едой в море и