- Маугли, - сказал Балу, - ты разговаривал с Бандар-логом, с Обезьяньим 
Народом?
     Маугли посмотрел на Багиру, желая видеть, не сердится ли также и пантера: 
ее глаза были жестки, 
как яшмовые камни.
     - Ты был с серыми обезьянами, с существами без Закона, с поедателями 
всякой 
дряни. Это 
великий позор.
     - Когда Балу ударил меня по голове, - сказал Маугли (он все еще лежал на 
спине), - я убежал; 
с деревьев соскочили серые обезьяны и пожалели меня. Никому больше не было до 
меня дела. - И 
мальчик слегка втянул ноздрями воздух.
     - Жалость Обезьяньего Народа! - Балу фыркнул. - Молчание горного потока! 
Прохлада 
летнего солнца! А что дальше, человеческий детеныш?
     - Потом... Потом обезьяны дали мне орехов и разных вкусных вещей и... и... 

отнесли меня на 
вершины деревьев, а там сказали, что по крови я их брат, что я отличаюсь от 
обезьян только 
отсутствием хвоста и что со временем я сделаюсь их вожаком.
     - У них не бывает вожаков, - сказала Багира. - Они лгут и всегда лгали.
     - Они обходились со мной очень ласково и звали меня опять к ним. Почему 
меня никогда не 
водили к Обезьяньему Народу? Серые обезьяны стоят, как я, на задних лапах, не 
дерутся жесткими 
лапами, а играют целый день. Пустите меня на деревья. Злой Балу, пусти меня 
наверх. Я опять 
поиграю с ними.
     - Послушай, детеныш человека, - сказал медведь, и его голос прогремел, 
точно раскат грома в 
знойную ночь. - Я учил тебя Закону Джунглей, касающемуся всего нашего населения 

за 
исключением Обезьяньего Народа, живущего среди ветвей. У них нет закона. 
Обезьяны - 
отверженные. У них нет собственного наречия; они пользуются украденными словами,
 
которые 
подслушивают, когда подглядывают за нами, прячась в ветвях. У них не наши 
обычаи. Они живут 
без вожаков. У них нет памяти. Они хвастаются, болтают, уверяют, будто они 
великий народ, 
готовый совершать великие дела в джунглях, но падает орех, им делается смешно, 
и 
они все 
забывают. Мы, жители джунглей, не имеем с ними дела; не пьем там, где пьют 
обезьяны; не 
двигаемся по их дорогам; не охотимся там, где они охотятся; не умираем, где 
умирают они. Слыхал 
ли ты, чтобы я когда-нибудь до сегодняшнего дня говорил о Бандар-логе?
     - Нет, - шепотом произнес Маугли, потому что теперь, когда Балу перестал 
говорить, в лесу 
стало тихо.
     - Народ джунглей изгнал их из своей памяти и не берет в рот их мяса. 
Обезьян очень много; они 
злы, грязны, не имеют стыда, и если у них есть какое-нибудь определенное 
желание, то именно 
стремление, чтобы в джунглях заметили их. Но мы не обращаем на них внимания, 
даже когда они 
бросают нам на голову грязь и орехи.
     Едва медведь договорил, как с деревьев посыпался град орехов и обломков 
веток; послышался 
кашель, вой; и там, наверху, между тонкими ветвями, почувствовались гневные 
прыжки.
     - Для населения джунглей обезьяны - народ отверженный. Помни это.
     - Отверженный, - сказала Багира, - тем не менее, мне кажется, ты, Балу, 
должен был 
предупредить его.
     - Предупредить? Я? Мог ли я угадать, что он станет возиться с такой 
грязью? 
Бандар-лог! Фу!
     На их головы снова посыпался град из орехов и веток, и медведь с пантерой 
убежали, взяв с собой 
Маугли. Балу сказал правду. Обезьяны живут на вершинах деревьев, и так как 
обитатели лесов редко 
смотрят вверх, они редко сталкиваются с Бандар-логом. Зато при виде больного 
волка, раненого