ноты не взять, даже жалкое «фью-фью» не выходит. Одно старушечье сипение:
«Иенс-хвастун! Иенс-дурак! Иенс-пустобрёх! Иене — телячий потрох!»
«Бу!» — раздалось у самого его уха. Девушка тут как тут. Глаза сияют, провела 
руками по темечку, золотую копну волос надвое разделила, на грудь себе положила,
 — так и сверкают волосы на солнце.
«Ну, теперь-то я могу узнать твоё имя?» — спросил Йене.
«Зовусь я хюльдрой, — ответила она. — И вот что, Иене, я тебе скажу. Такого 
разгильдяя и болтуна, как ты, я себе в мужья брать не хочу, зря ты мной хвастал.
 И сам ты — как твоя растрескавшаяся свирель!»
«Ах так! — закричал Иене. — Не очень-то и хотелось! Да у меня таких, как ты, на 
каждом пальце по дюжине. И все без хвостов!»
«Да я-то не такая! Вот я тебе покажу!» — рассердилась хюльдра.
Подхватила она руками свой хвост да как огреет Пенса по ушам — он и с ног долой.

Эту оплеуху Йене на всю жизнь запомнил. Глухой, полоумный, ходит он с сумой по 
хуторам, побирается. А девичья любовь так его и колет. Куда бы бедняга ни 
пришёл, везде находится одна воструха, которая непременно спросит: «Что, Иене, 
много красоток в твоей деревне?» И Иене аж весь просияет: «О да, они там такие 
ладные да статные!..»



Горный тролль


Перевод Е. Рачинской, Л. Амеличевой, Ю. Митяиной

В высокой чёрной скале жил горный тролль. Только раз увидел он солнце — и 
окаменел.
Веками лежал он в мрачных горных чертогах и стерёг богатства: серебро, золото и 
драгоценные камни. Своим сиянием груды сокровищ озаряли тёмные своды, а когда 
тролль шевелился, раздавался звон золотых монет.
Однажды услыхал тролль про небесное золото — солнце — и захотел заполучить его. 
Не для того чтобы радоваться его лучам — нет, просто чтобы владеть им, прятать 
его в своём огромном медном сундуке.
И вот как-то ночью вылез тролль из горы и принялся рыскать по ущельям, 
опрокидывая на ходу каменные глыбы и обломки скал. Рёв его раздавался на всю 
округу. Так тролль искал солнце… Подумать только, как бы оно сверкало в его 
медном сундуке! Ночь долгая, так что в конце концов он непременно найдёт 
небесное золото! И тролль раскидывал и крушил камни так, что грохот стоял 
повсюду и искры сыпались с гор.
Далеко-далеко меж горных вершин будто бы что-то блеснуло. «Что ещё может так 
сверкать в темноте; наверное, это и есть солнце», — подумал он.
Тьфу, да это лишь жалкое озерцо! Нет, так солнце не найдёшь, это ясно. Лучше 
взяться за дело поосновательнее. Но как?
И он уселся на вершину горы Ротанутен и задумался.
Но и думать оказалось нелегко — не легче, чем найти солнце. Ой, как трудно 
двенадцатиголовому троллю договориться с самим собой. Какой уж тут покой для 
размышлений! Головы орут, перебивают друг друга — одни ссоры да склоки. Да-а, в 
ту ночь на Ротанутен была страшная перебранка! Головы плевались так, что слюна 
летела во все стороны, корчили друг другу рожи и даже бились лбами от злости. 
Спокойным оставалось только туловище, на котором они сидели. Всю ночь так и 
про-ругались. Фу, страсть какая! Будто стучали по жестяному ведру, по стеклу 
камнем возили, били стенные часы, грохотали отбойные молотки, да в придачу 
гнусаво орали коты — такой стук, визг, рёв и шум разносились в темноте.
…Между тем рассветало. Медленно струясь, разливался свет. Солнце согреет и 
обрадует всех — никого, ничего не забудет. Скорбящих и счастливых, ликующих и 
трусливых — всех покроет оно своими нежными поцелуями. Лучи солнца не знают 
ненависти…
И вот первая заря восходит над тёмной горной грядой. Словно отнялись языки у 
голов. Ужас охватил тролля, в диком страхе бросился он бежать, перепрыгивая 
горные пики и вершины. Прочь! Быстрее, спрятаться в темноте, среди золота и 
серебра! В бессильной ярости тролль заскрежетал зубами и до крови прикусил свои 
злые языки, скрючились грубые пальцы, жилы напряглись, словно стальные дуги.
И тут настигло его солнце. У тролля закружились головы, подкосились ноги, он 
упал и окаменел… А в это время маленький горный цветок в расщелине распускал 
свои лепестки с серебристыми каплями росы навстречу новому дню.

…Далеко внизу, в долине, где светятся маленькие окошки, живёт бедный народ, и 
терзает его страшная нужда. Зима там долгая и суровая. Слишком долгая для таких 
бедных людей. Только снег да ветер, ветер да снег… А наверху, на горе, так 
высоко, что кружится голова, застыли в камне скалящиеся гримасы! Тёмными ночами 
снятся они людям, пугая и угрожая…



Ведьма


Перевод Е. Рачинской