|
Хорошо Яндале пасти; но завтра пусть он кидает навоз, а я поведу корову».
Старается он из последних сил. Хочет выбросить весь навоз, прежде чем Яндала
пригонит корову. Весь мокрый как мышь сделался. Не успел кончить — слышит:
Яндала с коровой мчится. Сверчок отложил вилы в сторону и сидит как ни в чем не
бывало.
— Ну, как дела, брат? — спрашивает Яндала.
— Ох, братец! — отвечает Сверчок. — Давно уж разделался я с этим навозом. Уж
лежал я, лежал в холодке, выспался, надоело даже. Завтра я поведу корову, а ты,
если хочешь, оставайся дома. Я тут соскучился без работы.
Яндала с радостью согласился.
За ужином ни тот, ни другой не могли есть, уж очень устали. Яндала говорит:
— Что ж ты, брат, не ешь ничего? Ешь, на меня не оглядывайся, я сыт. У меня с
собой еды много было, да еще пастухи мне груш и яблок надавали.
А на самом деле Яндала свой обед потерял, когда корова таскала его по полю. У
бедняги за весь день ни крошки во рту не было, но он прикидывался, будто сыт,
чтобы обмануть Сверчка.
На следующий день Яндала остался дома, а Сверчок погнал корову на пастбище и
намаялся с нею, как вчера Яндала, а Яндала намучился, как прежде Сверчок. И тот
и другой надеялись отдохнуть, но не тут-то было! Когда Сверчок вечером пригнал
корову, он уж и на себя не был похож, да и Яндала — тоже. Оба так намаялись,
что и говорить не могли. Только ночью, на отдыхе, разговорились по душам и во
всем друг другу признались.
— Видно, брат, — говорит Яндала, — эта бабка не простая, она не только хлеб
жевать умеет. Тут дело нечисто. Здесь мы с тобою надорвемся и потеряем здоровье,
и бог весть что еще она над нами сделает. Давай-ка лучше завтра же уйдем прочь
отсюда.
Наутро встали, просят бабушку отпустить их; больше, мол, не хотят работать.
Старуха и говорит:
— Ну, ребятки, насильно вас заставлять я не могу, обождите маленько, пока будет
готов завтрак.
После завтрака дала им на дорогу краюху хлеба и заплатила три венских. Третий
венский нечем было разменять. Они решили поделить деньги потом, когда еще
заработают, а пока Якдала взял их на хранение. Поблагодарили они старуху и
отправились дальше. Через несколько часов выбрались они из леса и увидали вдали
большой богатый город. Решили пойти туда. У самых городских ворот Сверчок
сказал:
— Задумали мы с тобой пойти в город, а что мы будем там делать, об этом и не
подумали. Мы знаем только свою крестьянскую работу; а я слыхивал, что в больших
городах такая работа не нужна. Захотим есть-что делать будем?
— Не беда, — отвечает Яндала, — выдадим себя за гадальщиков и заживем
припеваючи.
— Да что это ты вздумал! — удивился Сверчок. — Ведь мы ничегошеньки в ворожбе
не смыслим.
— Смыслим или не смыслим, — отвечает Яндала, — а гадальщиками назваться надо.
Будем помогать друг дружке как сумеем и проживем без забот и хлопот.
И пошли новые гадальщики в столичный город. Как раз за несколько дней до этого
царевна потеряла драгоценный перстень. Царь велел объявить, что кто этот
перстень найдет и царевне вернет, получит большую награду. Повсюду объявили, но
никто не возвращает перстня. В это время дошел до царя слух, что в столицу
пришли какие-то неизвестные люди, хвалятся, что умеют ворожить. Царь ведел
призвать их и спрашивает: возьмутся ли они угадать, кто нашел перстень царевны?
— Охотно послужим тебе, царь, — говорят гадальщики, — но задача трудная; дай
нам две недели сроку на раздумье.
Царь согласился подождать две недели, да еще дал им квартиру в своем царском
дворце, пищу со своего стола и приставил к ним двух слуг. Но при этом все же
намекнул, что, если гадальщики вздумали обмануть его, он велит отрубить им
головы.
Гадальщики согласились, и их провели в комнату.
Когда остались они одни, Сверчок начал сетовать и упрекать Яндалу: к чему
вздумал выдавать нас за гадальщиков? Теперь, дескать, можем жизни своей
лишиться, на кого же мы жен наших оставим?
— Глупо ты рассуждаешь, Сверчок, — говорит Яндала, — лучше нам хорошо пожить
четырнадцать дней, а потом умереть, чем всю жизнь маяться, в поте лица своего
хлеб добывать и с голоду подыхать. О женах наших господь бог позаботится. А над
тем, как нам выполнить свою задачу, и вовсе голову не ломай — ведь знаешь
наверняка, что не угадаем. Зачем об этом думать! Поживем четырнадцать дней в
роскоши, а потом придет конец и радостям и тягостям!
— По-моему, не так, — говорит Сверчок, — лучше всю жизнь промаяться и спокойно
умереть, чем несколько дней хорошо жить, а потом погибнуть позорной смертью и в
ад попасть!
Разговаривают они так-то между собой, а в это время слуга приносит им еду в
роскошной посуде. Легкомысленный Яндала, как учуял приятный аромат кушаний,
поглядел на Сверчка и, указывая на слугу, сказал:
— Вот, брат, это — первое наше благо! Слугу эти слова сильно напугали. А
почему? Перстень царевна потеряла, когда ходила в уборную.
Слуга нашел его и стал рассматривать. В это время к нему незаметно подошел
другой слуга и говорит:
— Это — царевнин перстень!
— Знаешь что, держи-ка ты язык за зубами, — ответил первый. — Я заплачу тебе
половину того, что стоит перстень: ты будешь с деньгами, а я — с перстнем.
|
|