Две недели у него голова болела. Здоровенный желвак вздулся. Все время на этом 
месте руку держал.



Серебряные сосульки в Радгощи

Вот что рассказал мне один человек.
— Когда я пас коней на Радгощь-горе, подошёл ко мне старик Вацулка — в молодые 
годы он пас овец на горной половине, всегда его старшим пастухом назначали — и 
говорит:
— Вот из этой ямы, сынок, валахи однажды вытащили человека.
— Дяденька, — говорю я, — прошу вас, расскажите, как это случилось?
— Ладно, — отвечает, — дело было вот как: в Трояновицах жил один мужик; его 
хата стояла под самым Миашем. Зашёл как-то к нему переночевать чародей и 
спрашивает:
— Знаешь ли на Радгощи колодец, возле креста? Проводи меня к нему, я тебе за 
это заплачу.
Обещал чародей хорошую плату, мужик согласился и повёл его. Пришли они к кресту,
 как раз когда солнце всходило, и подошли к колодцу. Тут чародей отмерил 
несколько шагов, скинул куртку, вынул из кармана какую-то книжку и прутик, стал 
на колени и давай молиться; помолившись, хлестнул прутиком по земле. Земля 
сейчас же расступилась, и открылась большая пещера, вся обросшая сосульками. 
Чародей влез туда, стал эти сосульки обламывать да складывать в свой мешок, а 
мужик сидит наверху и смотрит на чародея. Тот кричит:
— Поди сюда, набери и себе!
Мужик влез и отломил здоровенную сосульку, чтобы на обратном пути опираться на 
неё вместо посоха. Чародей набрал, сколько ему было нужно, вылез наверх, трижды 
хлестнул своим прутиком оземь, заплатил мужику и ушёл.
Мужик вернулся в свою хату и положил сосульку на окно. Приходит к нему сосед и 
спрашивает:
— Откуда у тебя такая дубинка?
Тот рассказал ему всю правду, где да как он её достал. Сосед ему и говорит:
— Мне думается, она — серебряная. Снеси её в Йичин к золотых дел мастеру; если 
это серебро, он тебе хорошо заплатит за неё.
Золотых дел мастер видит, что перед ним человек простой, и дал ему сто золотых. 
Мужик увидел такие большие деньги и остолбенел — слова не может вымолвить. 
Мастер думает: «Ему мало показалось», — и дал двести золотых. Мужик взял деньги 
и пошёл домой. Дома говорит жене:
— Ежели бы тот человек снова пришёл сюда, я набрал бы себе целый мешок этих 
сосулек.
Через год чародей опять зашёл к нему переночевать. Мужик принял его как 
дорогого гостя и просит:
— Возьми меня с собой!
Рано утром мужик взял мешок и пошёл с чернокнижником на Радгощь. На Радгощи 
чародей опять всё так же проделал, как в первый раз. Земля расступилась, и они 
влезли в пещеру. Теперь мужика и просить не надо было: знай ломает сосульки и 
пихает в свой мешок. Чародей набрал, сколько ему нужно было, вылез и кричит 
мужику:
— Выходи!
Мужик знай ломает сосульки. Позвал второй раз — то же самое; позвал в третий 
раз — мужик не вылезает. Чернокнижник подождал ещё немного, хлестнул прутиком 
оземь, земля сомкнулась, и мужик остался взаперти.
Очутился мужик в темноте и понял, что чародей оставил его под землей. Стал он 
ползать туда-сюда, нашёл много ходов, выбрал самый просторный и пополз. Мешок с 
серебром пришлось в пещере оставить. Сам понимаешь, каково ему было в темноте 
карабкаться. Влез он за чародеем под землю, когда солнце только всходило, а 
когда солнце заходить стало, пастухи пригнали овец к сторожке на Малой Воларжке 
и слышат — кто-то Христом-богом молит о помощи. Искали-искали, откуда голос 
доносится, и, наконец, нашли его в этой яме. Срубили ель, подсекли сучья и 
спустили её в яму. Незадачливый мужик, весь избитый, ободранный, по этой 
островине и вылез наверх.



Сильвент и цыганка

В одном крае были дремучие леса. Все долины, все горы поросли лесом. В тех 
лесах медведей и львов было великое множество. А людям, конечно, от зверей одно 
разорение.
Тамошние жители никак не могли избавиться от этой напасти. Ружей, пороху не 
имели, ходили на зверей с мечами да с цепами — понятно, толку было мало.
Но вдруг один цыган попросил разрешения поселиться в этом лесу. Облюбовал он 
себе там местечко — с одной стороны никакой ветерочек не продувает, а с другой 
стороны солнышко пригревает.
— Если, — говорит, — дадите мне эту полянку, буду уничтожать зверей.
Его пустили. Цыган построил себе там хату, купил две колоды пчёл. Пчёлы 
попались сильные, роистые, место было тёплое, роились хорошо. Цыган их 
отсаживал, и стало у него четырнадцать колод. Лёгкая рука у него была. Он и 
пчёл водил и зверей уничтожал — копал ямы, расставлял капканы, и всё ему