пригласили на свадьбу.
Ночью после свадьбы юноша вместе с другими гостями улегся спать. Только стал 
засыпать, вдруг слышит, как в соседней комнате кто-то изо всех сил стучит 
ногами об пол. Долго он ворочался, но заснуть так и не смог, потому что стук 
продолжался. Не выдержав, юноша встал и спросил родственников жениха:
— Кто так стучит в соседней комнате?
Родственники жениха ответили:
— Жених обязательно должен надеть подштанники из приданого невесты, когда его 
впервые к ней отводят. В наших краях такой обычай.
— Хорошо, — ответил юноша, — но зачем же так стучать об пол? Весь дом дрожит от 
стука.
Родственники ответили:
— А никто и не стучит. Это он подпрыгивает, чтобы попасть в штанину, их же две, 
попробуй попади!
Юноша спросил:
— Можно мне пойти посмотреть, как жених надевает подштанники?
— Можно, — ответили ему.
Вошел юноша в комнату жениха и видит: тот держит в руках подштанники и 
подскакивает, но попасть ногами сразу в обе штанины никак не может.
— Послушай, что я тебе скажу, — обратился к нему юноша. — Ты брось скакать, а 
сделай лучше так: подними одну ногу и продень ее в штанину, потом подними 
вторую ногу и продень ее во вторую штанину, а уж потом тяни подштанники кверху!
Жених сделал так, как ему посоветовал юноша, и сразу же, причем без всякого 
труда надел подштанники из приданого своей невесты!
Родственники жениха очень благодарили юношу и хвалили за ум:
— Спасибо, что ты научил нас, как они надеваются, теперь мы хоть будем знать, а 
то в наших краях как свадьба, так одно мученье обрядить жениха!
На другой день жених, его родственники и гости с почетом проводили юношу в 
дорогу. А он подумал:
— Спаслась моя семья: нашел дураков еще глупее их.
И, успокоившись, вернулся домой.



КРЕСТЬЯНИН, УХОДИВШИЙ НА ЗАРАБОТКИ

Крестьянин, уходивший в чужие страны на заработки, возвращался домой. Немного 
не дойдя до родной деревни, встретил он на дороге корчмаря.
— Здравствуй! — обрадовался крестьянин старому знакомому. — Ну, расскажи, как 
дела, как вы тут поживаете? Дома у меня все в порядке?
— Здравствуй, добро пожаловать в родные края! — ответил корчмарь. — Дома у тебя,
 слава богу, все в порядке. Живут, как у Христа за пазухой. Грех на бога 
роптать. Только вот собака у вас недавно издохла.
— Жалко. А что случилось с собакой?
— Мяса объелась.
— Где же она взяла столько мяса, чтобы объесться?
— Так у вас же волы пали, мяса было хоть отбавляй.
— Как волы пали? Почему они пали?
— Надорвались. Тащили надгробный камень на могилу хозяйки, надорвались и пали.
— Какой надгробный камень? Разве она умерла, моя жена?
— Так ведь у нее брат умер, Суло, она день и ночь по нему плакала, а потом и 
сама умерла.
— Как же так? Выходит, у меня теперь никого больше нет? И дом стоит с 
заколоченной дверью?
— С какой заколоченной дверью? О чем ты говоришь? Дверь вообще не закрывается. 
Я забрал дом за долги и там, где у тебя раньше висели старые ружья, развесил 
бурдюки с вином, так дверь теперь день и ночь открыта, народ, сам понимаешь, 
идет и идет.



МУЛ С ПРИПЛОДОМ

Послал однажды визирь за Насреддином и велел ему прийти в его крепость. 
Насреддин, чуть живой от страха, отправился к визирю, рассуждая по дороге сам с 
собой:
— Зачем он позвал меня, боже праведный? Что со мной будет? Наверно, кто-нибудь 
донес на меня! Ох-ох-ох! Этого еще не хватало! А вдруг он собирается отрубить 
мне голову? Боже упаси! Что может быть на свете хуже того, что происходит: я 
сам, на своих собственных ногах, никто меня на веревке не тянет, иду в крепость,
 чтобы живым попасться в когти этому дикому зверю! Как я умудрился оказаться в 
такой ловушке? А может, не ходить туда? Да разве можно не пойти? Ну, будь что 
будет… Кто знает, вдруг со мною ничего плохого не случится, обойдется 
как-нибудь… Пойду уж, авось аллах не даст меня в обиду, а там как получится… 
Все равно рано или поздно придется умирать…
Когда он открывал ворота крепости, ноги у него тряслись и не слушались, словно 
ватные. Он попросил слуг проводить его к визирю. Визирь встретил Насреддина во 
дворе, держа за поводок хорошего молодого мула.
— Ты кто такой? — спросил визирь.
— Господин! — простонал Насреддин, дрожа от страха. — Я человек бедный, такой