время Флорина беспокоилась о Голубой Птице:
     - Кто охранит его от охотников,  -  говорила  она,  -  да  от  острых
орлиных когтей или от какого-нибудь проголодавшегося коршуна? А  ведь  тот
его съест с таким аппетитом, что даже и не заподозрит, какого он  великого
короля кушает. О небо! Что будет со мной, если его  тонкие  перышки  ветер
занесет ко мне в комнату, возвещая несчастье, которого я так боюсь?
     Эта мысль не позволила бедной королевне и глаз сомкнуть, потому что в
любовном ослеплении воображение кажется  действительностью  и  то,  что  в
другое время немыслимо, представляется легко возможным. Так проплакала она
целый день, пока не настал час подойти к окошку.
     Очаровательный король-птица, спрятавшись в дупле дерева,  целый  день
думал о своей принцессе.
     - Как я рад, - говорил он - что нашел ее! Как она привлекательна, как
живо ощущаю я ту доброту, которую она мне изъявляет.
     Этот нежный любовник переносил наказание, не дававшее ему жениться, с
величайшим нетерпением, и никогда так  страстно  не  мечтал  об  окончании
срока. Так ему хотелось оказать  Флорине  все  возможные  любезности,  что
полетел он в столицу своего королевства, к своему дворцу, вспорхнул в свой
кабинет через разбитое стекло и достал из сокровищницы  алмазные  подвески
для ушей, такие красивые и такой  превосходной  работы,  что  подобных  на
свете не было. В тот же вечер принес он их Флорине и просил надеть.
     - Я согласна была бы, - ответила она, - надеть их, если  бы  вы  меня
видели днем, но так как я только ночью беседую с вами, то не надену их.
     Король-птица пообещал ей  распорядиться  так  своим  временем,  чтобы
явиться перед ней  в  час,  когда  она  пожелает.  Она  сейчас  же  надела
подвески, и ночь прошла в приятных разговорах, как и предшествующая.
     На другой день Голубая  Птица  опять  полетела  в  свое  королевство,
вспорхнув в свой  кабинет  через  разбитое  окно  и  унес  с  собой  самые
роскошные  браслеты,  какие  когда-либо  видели:  были  они  из   цельного
изумруда, граненного  и  выточенного  посредине,  чтобы  можно  было  руку
продеть.
     - Вы, верно, думаете, - сказала ему принцесса, - что  мои  чувства  к
вам нуждаются в поощрении подарками? Плохо вы меня знаете!
     - Нет, госпожа моя, - отвечал  он,  -  не  думаю,  чтобы  безделушки,
которые я вам подношу, были необходимы, чтобы мне сохранить вашу нежность,
но моя нежность  была  бы  оскорблена,  если  бы  я  упустил  какую-нибудь
возможность оказать мое вам внимание. А  когда  вы  меня  не  видите,  эти
маленькие драгоценности напоминают вам обо мне.
     Вслед за тем Флорина сказала ему немало любезных слов, а  он  отвечал
ей тысячью таких же любезностей.
     На другую ночь возлюбленный король-птица не преминул  принести  своей
красавице часики, которые были удивительной величины, сделанные в жемчуге,
и изящество работы превосходило даже этот драгоценный материал.
     - Зачем дарить меня часами? - любезно сказала она ему.  -  Когда  вас
нет со мной, то часы тянутся без конца, а когда мы вместе, они  пролетают,
как сон, и потому все равно не могу я их мерить точной меркой.
     - Увы, принцесса, - воскликнул Голубая Птица, - хоть и держусь я того
же мнения, что и вы, но убежден, что вы из деликатности преувеличиваете.
     - После того, что вы переносите, отвечала она, - чтобы сохранить  мне
ваше сердце, я думаю, что нельзя идти далее в дружбе и преданности.
     Как только день  занимался,  король-птица  забивался  в  глубь  дупла
дерева, чьи плоды служили ему пищей. А иногда он распевал чудесные  песни,
и голос его восхищал прохожих; они слушали и никого не  видали,  а  потому
все решили, что то поют духи. Это мнение так распространилось, что  в  тот
лес никто не решался  входить.  Кругом  рассказывали  тысячи  баснословных
приключений, которые будто бы там  произошли,  и  общий  ужас  был  верным
защитником Голубой Птицы.
     Дня не проходило, чтобы он не дарил чего-нибудь Флорине: то  принесет
жемчужное ожерелье, то сверкающие перстни тончайшей  работы,  то  алмазные
застежки,  то  драгоценные  печатки,  то  букетики   самоцветных   камней,
подражавших окраске цветов, то  занимательные  книжки,  то  медали;  таким
образом, у нее  скопилось  множество  всяких  удивительных  сокровищ.  Она
украшалась ими только на ночь, чтобы королю понравиться, а днем,  так  как
ей некуда было их запирать, заботливо прятала в свой  соломенный  тюфячок.
Так протекли два года, и ни  разу  Флорина  больше  не  оплакивала  своего
заключения, да и как можно было ей  плакаться?  Рада  она  была  все  ночи
видеть  своего  возлюбленного,  и  никогда  еще  у  нее  не  было  столько
прелестных вещей. Хотя она ни с кем не  видалась,  а  Голубая  Птица  днем
пряталась в дупле дерева, все-таки у них было тысячу  новостей  рассказать
друг другу, потому что сердца их всегда давали им предмет для беседы.
     В то же время злая королева, которая так жестоко  держала  Флорину  в
заключении, делала тщетные  усилия,  чтоб  свою  Пеструшку  выдать  замуж.
Посылала она послов, чтобы предложить ее в жены всем принцам, каких только
она знала по имени, но когда послы приезжали, их  тотчас  же  без  дальних
слов выпроваживали.
     - Если бы о принцессе Флорине говорили, отвечали им, - мы  бы  вас  с
радостью приняли, что же до Пеструшки, то пусть она останется девою навек,
никто с этим спорить не станет.
     А после докладов Пеструшка и ее мать еще больше злобились на ни в чем
неповинную королевну, которую они преследовали.