питает к вам". -
     "Успокойтесь, сын короля, - возразила она. - Я  вовсе  не  подозреваю
тебя в неблагодарности, я знаю твою доблесть, но  нашу  судьбу  решать  не
тебе и не мне. Сделай так, как я прошу, и мы оба будем счастливы.  Клянусь
честью благородной кошки, ты убедишься, что я твой истинный друг".
     При мысли о том, что надо отрубить голову его  милой  Кошечке,  такой
прелестной и грациозной,  слезы  снова  и  снова  навертывались  на  глаза
принца. Он опять самыми нежными словами  уговаривал  ее  избавить  его  от
такого поручения, но она упорно твердила, что хочет погибнуть от его  руки
и что это  единственный  способ  помешать  его  братьям  получить  корону.
Словом, она так горячо убеждала принца, что он, весь дрожа,  извлек  шпагу
из ножен и нетвердой рукой отсек голову и хвост своей милой подруге. И тут
на его глазах совершилось  дивное  превращение.  Тело  Белой  Кошки  стало
расти, и вдруг она превратилась в  девушку,  да  в  такую  красавицу,  что
невозможно описать. Глаза ее покоряли  сердца,  а  нежность  удерживала  в
плену. Осанка ее была величавой, весь облик благородным  и  скромным,  она
была и умна, и обходительна, словом - превыше всех похвал.
     Принц, увидев ее, был поражен, но поражен  так  приятно,  что  решил,
будто его околдовали. Он  лишился  дара  речи,  он  глядел  на  прекрасную
девушку и не мог наглядеться, но непослушный язык не в силах был  выразить
его  изумление.  Принц  оправился  только  тогда,  когда  вдруг  появилось
множество дам и кавалеров, на плечи которых были накинуты шкурки котов или
кошек, и все они простерлись ниц перед королевой, радуясь  тому,  что  она
снова обрела свой  природный  человеческий  образ.  Она  отвечала  им  так
ласково, что сразу видно  было,  какое  у  нее  доброе  сердце.  Поговорив
несколько минут со своими придворными, она приказала,  чтобы  ее  оставили
наедине с принцем. И тогда она начала свой рассказ.
     "Не подумайте, принц, что я всегда была Кошкой или что  происхождение
мое безвестно. Отец мой был владыкой шести королевств. Он нежно любил  мою
мать и позволял ей делать все, что  ей  заблагорассудится.  А  она  больше
всего любила путешествовать, и вот, когда  она  была  беременна  мной,  ей
захотелось увидеть гору, про которую рассказывали всякие чудеса. На пути к
этой горе королеве сказали, что неподалеку находится старинный замок,  где
живут феи, и что нет на свете замка красивее, по крайней мере, если верить
дошедшему до нас преданию, потому что судить об этом никто не  может,  ибо
туда не ступала нага человека; одно известно  наверное  -  в  саду  у  фей
растут такие прекрасные плоды, сочные и нежные, какие никому и никогда  не
приходилось отведывать.
     Королеву,  мою  мать,  охватило   вдруг   такое   неистовое   желание
попробовать эти плоды, что она  повернула  к  замку.  Она  приблизилась  к
воротам великолепного жилища, которое сверкало золотом и лазоревым камнем,
но напрасно она стучала в двери, никто не появлялся на ее стук - казалось,
замок вымер.  Однако  это  препятствие  только  разожгло  нетерпение  моей
матери,  она  послала  своих  слуг  принести  веревочные  лестницы,  чтобы
перелезть через ограду сада, и им это удалось, если бы стены не стали сами
собой расти у них на глазах. Тогда слуги королевы стали  привязывать  одну
лестницу к другой, но лестницы обрывались под теми,  кто  пытался  по  ним
взобраться, и люди падали на землю, ломая себе руки и ноги или  разбиваясь
насмерть.
     Королева пришла в отчаяние: она видела ветви, гнувшиеся под  тяжестью
плодов, которые казались ей необыкновенно вкусными, и решила, что если она
их не отведает,  то  умрет.  И  вот  она  приказала  разбить  возле  замка
роскошные шатры и полтора месяца прожила в них вместе со своей свитой. Она
не спала, не ела,  а  все  вздыхала  и  говорила  только  о  плодах  этого
неприступного сада. Наконец она опасно занемогла, и никто не мог облегчить
ее страдания, потому  что  неумолимые  феи  даже  ни  разу  не  показались
королеве с тех пор, как она разбила шатры поблизости  от  их  жилища.  Все
придворные были в страшном горе. В  шатрах  раздавались  только  слезы  да
стоны, а умирающая королева просила у тех, кто  ей  прислуживал,  принести
плодов, но она желала только тех плодов, в которых ей было отказано.
     Однажды  ночью,  когда  ей  удалось  ненадолго  забыться  сном,  она,
проснувшись,  увидела,  что  у  ее  изголовья  сидит  в  кресле  маленькая
старушка, безобразная и дряхлая.  Не  успела  королева  удивиться,  почему
придворные дамы разрешили незнакомке приблизиться к ее особе, как та вдруг
сказала:
     "Твое величество очень нам докучает, упрямо желая отведать  плодов  с
наших деревьев. Но поскольку дело  идет  о  твоей  драгоценной  жизни,  мы
решили уделить тебе столько плодов, сколько ты сможешь унести  с  собой  и
съесть здесь, на месте, однако за это ты должна сделать нам подарок".
     "Ах, добрая матушка, - воскликнула королева,  -  говорите,  я  готова
отдать вам мое королевство, мое сердце, мою душу, только бы  поесть  ваших
плодов, мне за них ничего не жалко отдать".
     "Мы хотим, - отвечала старуха, - чтобы ты отдала  нам  дочь,  которую
носишь в своем чреве. Как только она родится на  свет,  мы  возьмем  ее  к
себе. Мы сами ее вырастим, мы одарим ее всеми  добродетелями,  красотой  и
ученостью, словом, она станет нашим дитятей, мы сделаем ее счастливой,  но
помни, что Твое величество увидит ее не раньше, чем она выйдет замуж. Если
ты согласна на эти условия, я тотчас вылечу тебя и отведу в наш сад.  Хотя
сейчас ночь, тебе все будет видно как днем, и ты сможешь выбрать все,  что
захочешь. А если мои слова тебе  не  по  нраву,  спокойной  ночи,  госпожа