лес и там причитала. Выскочил к ней шакал.
— Эй, бабушка,— спрашивает,— ты чего плачешь?
— Это ты проклял моего сына,— отвечает старуха.— Вот Ануа у меня и помер.
Тогда шакал говорит:
— Поделом тебе, поделом, негодник Ануа. Ты меня бил очень больно. Не помри 
вовремя, ты бы еще пожалел. Ну, бабушка, поминки-то когда будут? 7
— Нынче,— отвечает старуха.— Нынче вечером я хочу справить поминки. Вот я и 
пришла тебе сказать. «Ох,— говорю я себе,— я ведь кормила его, словно сына, 
значит, надо мне его позвать на поминки». Вот, сынок, я так подумала и пришла 
дать тебе знать. Я сварю рису, сготовлю острой подливы, лепешек напеку. А кому 
я все это подам, прежде чем самой есть? Раньше, когда он был живой, я сперва 
кормила его, а после уж ела сама. Теперь, как не стало его, мне не найти места 
от горя.
— Не горюй, бабушка,— говорит шакал.— Я тебе буду вместо него. Теперь будешь 
давать еду первому мне.
Ладно,— отвечает старуха.— Ну идем.
— Может, мне лучше попозже, поближе к вечеру — спрашивает шакал.
— Хорошо. Только приходи обязательно, не обмани,— говорит та.
— Будь спокойна, не обману.
Старуха домой, а шакал пошел рыскать по лесу — созывать своих соплеменников. 
Собралась их целая стая. Под вечер пришли все к дому Ануа.
Старуха выходит к ним к говорит:
— Садитесь, сынки, садитесь.
Сели они, а старуха как начнет причитать:
— Ой-ой! Помер мой сынок Ануа! Ой-ой! Помер мой сынок Ануа!
Так, говорят, она причитала. Тут шакал говорит:
— Не плачь, бабушка. Успокойся, кончай. Хватит плакать. Кто умер, того не 
воротишь. Кончай плакать. Лучше сготовь нам поесть.
Ну, она ополоснула горшки, в хижину их унесла, стала огонь разводить. А шакал 
ее просит:
— Бабушка, ты бы нас пока привязала, а то мы, неровен час, передеремся.
— Верно, сынок,— отвечает старуха.— Ты правильно говоришь. Дай-ка я сперва вас 
всех привяжу.
Взяла она веревки — чем волов запрягают — и привязала всех шакалов, а того 
нахального шакала связала крепко-накрепко.
— Сперва, сынки,— говорит,— я напеку лепешек, и мы сразу их поедим. А рис 
варится долго, я сготовлю его потом.
— Ладно! Хорошо! — закричали шакалы.— Только не медли с лепешками.
Старуха поставила на огонь сковородку и, когда та хорошенько нагрелась, начала 
на нее водой брызгать. Вода зашипит, а шакал приговаривает:
— Слышите, ребята, как там вкусно шипит. Ох как нас сейчас угостят!
Этот нахальный шакал даже подскакивал от нетерпения.
А Ануа до той поры лежал в бхитаре. Тут он встал потихоньку, отыскал палку, 
сжал ее покрепче в руке да как выскочит наружу, как примется бить шакалов — 
только успевай поворачиваться. Шакалы погрызли веревки и разбежались. Один этот 
нахальный шакал не смог справиться со своими веревками, и Ануа исколотил его до 
беспамятства, а потом так и оставил валяться во дворе всю ночь до зари.
Под утро Ануа стащил его вниз к реке на гхат и привязал там к колу, а рядом 
положил хорошую палку. Тут и пошло: как придет женщина за водой, первым делом 
угощает шакала палкой. Исколошматили его так, что он весь распух.
Ночью пришли напиться другие шакалы. Попили и спрашивают:
— Слушай, ты. Чем это ты кормишься, что так разжирел? На чем можно так 
раскормиться? Мы вот ничуть не жиреем.
— Я кормлюсь рисом,— говорит им шакал.— Кто ни придет сюда за водой, всяк несет 
мне горстку риса.
— А нам тоже дадут, если нас к колу привязать? — спрашивает один.
— Дадут, как не дать,— отвечает шакал.— Станут ли всех вас кормить, не скажу, а 
одному-то непременно дадут. Если не веришь, отвяжи меня, а я привяжу тебя на 
свое место этой же самой веревкой. Будь спокоен, завтра, едва рассветет, тебя 
кое-чем угостят.
Тот шакал обрадовался.
— Хорошо,— говорит.— Я попробую сделать, как ты говоришь.
И вправду, сказал он так и отвязал нахального шакала, а сам встал на его место. 
Наутро, только заря загорелась, он видит: пять женщин спускаются за водой. «Ну,
— говорит он сам себе,— пять человек сюда идут. Уж пять-то горстей они принесут.
 Эх и поем я!» Только успел так подумать, женщины подошли и горшки на землю 
поставили8. Одна взяла палку да и вытянула его по спине. А за ней все остальные 
по очереди. Шакалу это пришлось совсем не по вкусу. Начал он прыгать, стал 
рваться изо всех сил — лишь бы освободиться. А тут подошло еще несколько женщин.
 Видят, шакал скачет, и принялись бить его снова и снова, пока не забили до 
смерти.
А тот нахальный шакал вовремя унес ноги.
Вот и конец.



6. Вор, тигр, медведь и шакал

Жил-был богач. Было у него много коров и большой-пребольшой бык. Когда его 
стадо гнали пастись в лес, тигр всегда говорил: «Если б мне съесть этого быка,—