И брахман пустился в обратный путь. Жена его тем временем очень горевала: все 
брахманы и пандиты, ходившие на похороны, уже давно вернулись домой с щедрыми 
дарами, а ее мужа все не было, и никто не знал, куда он подевался. Не иначе как 
его убили по дороге разбойники.
Спустя некоторое время по деревне разнесся слух, что брахман идет домой и несет 
богатые подарки. Скоро появился и он сам.
— Я отыскал свою первую жену, — начал рассказывать он брахманке. — У нее не дом,
 а настоящий дворец, по дороге к нему лежат целые горы серебряных рупий и 
золотых мохуров. Хватит тебе терпеть нужду! Пойдем со мной туда, где живет моя 
первая жена, и мы все трое заживем счастливо.
Услышав такие речи мужа о первой жене, о горах серебра и золота, бедная женщина 
подумала, что он совсем из ума выжил. Но когда он достал из сумки роскошные 
атласные и шелковые одежды и богатые украшения из драгоценных камней, какие 
носят царицы, она поняла, что тут дело нечисто.
— Если не хочешь, оставайся здесь одна, а я пойду к своей первой жене, — 
настаивал брахман.
Наконец жена согласилась пойти с ним, чтобы на месте посмотреть, что и как.
На другое утро они двинулись в путь той же дорогой, которой уже прошел брахман. 
Не доходя до дворца, они увидели горы каури, рупий и золотых мохуров. Из ворот 
дворца вышла красивая женщина. Она приветливо улыбнулась и поспешила им 
навстречу.
— О моя дорогая сестра! — заговорила она, заливаясь слезами. — Как я рада! Это 
самый счастливый день в моей жизни. Пойдемте в дом!
И зажил наш брахман, как в раю Индры. Он не испытывал недостатка ни в чем, а 
жены заботились о нем одна нежнее другой. Так продолжалось пятнадцать или 
шестнадцать лет. У каждой из жен родилось по мальчику. Сын ракшаси был старше. 
Ему дали имя Сахасра-дал. А сына настоящей жены брахмана, родившегося на год 
позже, назвали Чампа-дал.
Братья любили друг друга, вместе играли, учились в одной школе и ездили туда на 
быстрых Пакшираджах.
Жена брахмана подозревала, что ее названая сестра — не человек, а ракшаси, но 
полной уверенности у нее не было, потому как ракшаси всегда оставалась начеку и 
не давала повода ее заподозрить.
Брахман не знал, чем занять свое время, и пристрастился к охоте. В первый раз 
он убил антилопу и оставил ее на заднем дворе. При виде этого рот ракшаси 
наполнился слюной. Она затащила тушу антилопы к себе в комнату и стала жадно 
рвать ее на куски и глотать. Брахманка спряталась в укромном месте и видела, 
как ракшаси раскрыла свою огромную пасть и проглотила целую ногу антилопы, а 
затем и все остальное, оставив только маленький кусочек. То же было и со второй 
антилопой, убитой брахманом, и с третьей. От одного вида свежего мяса ракшаси 
так возбуждалась, что забывала об осторожности.
На третий раз брахманка не выдержала и спросила ракшаси, куда пропала антилопа.
— Ты думаешь, я ем сырое мясо? — в ярости спросила ракшаси. — По-твоему, это я 
сожрала антилоп?
— А то кто же? — ответила брахманка.
Ракшаси поняла, что ее изобличили, и поклялась отомстить. Жизнь брахманки, ее 
мужа и сына висела на волоске. Всю ночь она лежала без сна и думала, что завтра 
ракшаси проглотит всю ее семью.
Утром, когда Чампа-дал собрался ехать в школу, мать налила в маленький золотой 
кувшинчик немного молока и дала его сыну.
— Если молоко порозовеет, — сказала она, — значит, твоего отца уже нет в живых, 
а если оно станет совсем красным — меня уже нет на свете. Садись тогда на коня 
и скачи как можно дальше от этих мест, чтобы и тебя не постигла та же участь.
А брахман тем временем знать ничего не знал — ракшаси о том позаботилась. 
Встала она утром с постели и говорит ему:
— Я хочу пойти искупаться. Пойдем со мной!
Брахман ее послушался и пошел за ней. Не успели они подойти к реке, как ракшаси 
приняла свой настоящий облик, схватила брахмана, растерзала на куски и съела. 
Потом примчалась домой и проглотила его жену прямо с одеждой.
Тем временем Чампа-дал, выполняя наказ матери, внимательно следил за молоком в 
золотом кувшинчике. Вдруг видит: молоко порозовело. Понял он, что лишился отца, 
и горько заплакал. Спустя несколько минут молоко стало красным как кровь. 
Чампа-дал закричал от страха, вскочил на коня и помчался прочь.
— Постой, брат, скажи мне, что случилось? — закричал ему вслед Сахасра-дал. — 
Почему ты плачешь? Я поеду с тобой!
— Нет, нет, не приближайся ко мне! — отвечал Чампа-дал. — Твоя мать растерзала 
моих отца и мать. Я боюсь, что ты растерзаешь меня.
— Не бойся, я не трону тебя! Я хочу тебя спасти. Сахасра-дал поскакал вслед за 
братом. И тут он увидел огромную фигуру матери в ее настоящем облике — она их 
настигала.
— Сейчас же остановись, Чампа-дал! — кричала страшная ракшаси. — Я хочу тебя 
видеть!
— А меня ты видеть не хочешь? — спросил Сахасра-дал. Он подъехал к матери, 
выхватил меч и отсек ей голову.
Чампа-дал был уже далеко. Сахасра-дал догнал его и все ему рассказал.
Чампа-дал очень горевал об отце с матерью. Но теперь он по крайней мере 
убедился, что Сахасра-дал искренне ему предан. Погоняя своих Пакшираджей, они 
скакали весь день и к вечеру достигли какого-то города, где были с почетом 
приняты в одном уважаемом доме.
Скоро юноши услышали, как встревоженные домочадцы вполголоса спорили между